— Что за ерунда! — я даже головой тряхнула, прогоняя наваждение. И очень вовремя, потому что до моего слуха долетел долгожданный перелив караульного рога. Наступила полночь.
— Наконец-то! — я вскочила с кресла и, оставив зеркало на геридоне, бросилась задувать свечи. Когда же в комнате стало темно, открыла окно, забралась на подоконник и бесстрашно шагнула вниз. Короткое падение, распахнутые белоснежные крылья — и бесшумное приземление на ухоженный газон. Я быстро осмотрелась — никого — и перебежками, из тени в тень, устремилась к саду.
Стоило мне нырнуть в беседку, как я сразу же оказалась в объятиях Ирина.
— Трейя! Как же я соскучился!
— И я!
Наш поцелуй был таким восхитительно долгим и сладким, что голова закружилась. А когда Ирин отстранился, я ещё какое-то время ощущала на своих губах жар его губ.
— Как ты, любимая?
У меня невольно вырвался горький вздох.
— Завтра уезжаю. Вещи уже собраны.
— Бедная Трейя, — Ирин погладил меня по щеке. — Ничего, родная, крепись. Это ненадолго.
— Я знаю, — я положила голову ему на грудь. — А куда мы поедем потом?
— Сначала к ближайшему святилищу Прежних, — твёрдо ответил любимый. — Чтобы его Хранитель связал нас нерушимыми узами. А после — к морю. Тёплому морю Рубедо, на берегу одного из заливов которого нас уже ждёт новый дом.
— Как чудесно! — выдохнула я. — Скорей бы!
— Да, родная, — Ирин приподнял мою голову за подбородок и заглянул в глаза. — Скорей бы.
Наши губы соединились в новом поцелуе. Но в этот раз в нём было столько огня и напора, что я растерялась. А когда крючки на лифе платья расстегнулись будто сами собой, и мужская ладонь собственнически накрыла мою грудь, затрепыхалась, как птица в силке.
— Не на…
— Но почему, Трейя? — Жаркое дыхание Ирина скользнуло вдоль шеи, отчего у меня по спине побежали крупные мурашки. — Мы совсем скоро станем мужем и женой, так зачем тянуть?
— Я… я не знаю. — Моё тело плавилось от новых, неизведанных ощущений, но одновременно с этим я чувствовала: это неправильно. — Ирин, пожалуйста, отпусти меня.
— Нет. — Наши лица оказались так близко друг к другу, что мы дышали одним воздухом. — Ты моя, и я никуда тебя не отпущу.
— Какое смелое заявление.
Услышав рядом чужой насмешливый голос, я вскрикнула от неожиданности, а Ирин стремительно развернулся к вдруг оказавшемуся в беседке третьему.