Я не поняла, как получилось, что он вдруг оказался рядом. Хозяйским жестом взял меня за подбородок и поднял лицо, вынуждая смотреть себе в глаза. Янтарные, в чернейшей опушке ресниц и с узким вертикальным зрачком. Совершенно не ангельские.
— Что вы себе позволяете?! — громыхнул отец. Из-за ширм посыпалась стража, лязгнула сталь обнажённых мечей, однако всё это я замечала самым краем сознания. Потому что всю меня захватил, подчинил колдовской, дурманящий взгляд.
«Нет, так нельзя».
Но и отстраниться было невозможно. И тогда я просто сомкнула веки, возводя ненадёжную преграду между собой и демоном.
— Упрямая пташка. А по тебе не скажешь.
Твёрдые пальцы отпустили мой подбородок, оставив место прикосновения гореть огнём, как от ожога, и по залу разлетелось повелительное:
— Успокойтесь все. Немедленно.
Я торопливо распахнула глаза. Наглец по-прежнему стоял рядом со мной, два других демона прикрывали его, а вокруг щетинилось мечами кольцо Стальных.
— Убрать оружие, — в голосе отца прозвучало столько силы, что не повиноваться ей было невозможно. И солдаты, пусть с настороженной медлительностью, но вернули клинки в ножны.
— Убрать оружие, — повторил Гарм для своих спутников. И не дожидаясь исполнения приказа, повернулся к трону: — У меня нет претензий к твоей дочери, эрн. Я забираю её, и мы отправляемся в обратный путь.
На моё плечо легла тяжёлая, горячая ладонь, но от шока я отнеслась к очередному оскорблению совершенно равнодушно. Он собирается увезти меня прямо сейчас? Вывести из зала, посадить на коня и увезти, не дав ни попрощаться, ни переодеться в дорожное платье?
— Завтра утром, — холодно проронил отец.
Рот Гарма превратился в тонкую линию, подбородок затвердел. Леденея от страха, я переводила взгляд с отца на демона и обратно: неужели?..
— Хорошо, эрн. Завтра на рассвете.
Чужая ладонь исчезла, и Гарм, даже не посмотрев в мою сторону, направился к выходу из зала. Его спутники молча последовали за ним, и Стальные, повинуясь отцовскому знаку, расступились, давая послам беспрепятственно пройти.
У самого выхода Гарм вдруг остановился и бросил через плечо:
— Да, эрн, чуть не забыл. Никаких карет. Пташка поедет верхом, поэтому её вещи должны умещаться в две седельные сумки.
И вышел, не дожидаясь ответа.
4. Глава 4
В свою комнату я вернулась в странном отупении. В ушах до сих пор звучал ровный голос отца: «Ты всё слышала? Собирайся». Я обвела пустым взглядом громоздившиеся на полу сундуки и тюки. Как это можно превратить в две седельные сумки?