Что означает это высказывание? Если идти к пониманию через культуру, то: мы все во власти бога. Или судьбы! А если через русский язык? То строго наоборот – бог дает нам полную свободу поступать, как мы хотим. Мы вольны, но и вся ответственность тоже наша. Бог ничего не запрещает, но и не берет ответственность на себя. Решай человек, думай, выбирай, ты волен, но ты предоставлен самому себе!
Языковое, то есть народное понимание противоположно религиозному и, кстати, гораздо глубже его. Однако наука почему-то избрала в данном случае идти вслед за религией. И поэтому, когда английская психология стала доступна русскому обществу – а это было в то время, когда психология еще существовала в рамках философии, а философию вели профессора духовных семинарий – закрепилось именно то понимание воли, которое мы и имеем сейчас, как некой силы, с помощью которой бог правит нами. И мы тоже можем править собой.
В итоге перевод английских философских и психологических работ, посвященных воле, ведется с определенными искажениями. И в данном случае я могу идти в соответствии с традицией нашего философского перевода и говорить о внимании в рамках «воли», а могу быть буквалистски точным и сказать: я не знаю, подразумевал ли Милль в этой главе волю в смысле нашей психологии, но выводит он эту тему из «желания»:
«Другой процесс, сквозь который ум предположительно может оказывать воздействия на свои цепи, это Внимание» (Милль. т.2. с.362).
Другой, как вы поняли, после «страстного желания». Далее он объясняет, почему включил внимание в раздел Will. Я буду оставлять это слово без перевода, оставляя на выбор читателя понимать его либо как «волю», либо как «желание»:
«Мы, похоже, имеем силу входить вниманием (the power of attending) или не входить в любой объект; что означает, что мы можем Will (we can will) внимать это, или не внимать» (там же).
Весьма неуклюжее построение получилось. Однако, если я переведу в соответствии с традицией, получится не менее неуклюже: мы можем волить внимание обращаться на объект, а можем и не волить. Вот если мы переводим: мы можем хотеть направить внимание, – то рождается предложение вполне естественного языка.
Но в сторону воление! Важно лишь одно: мы имеем возможность и способность направлять внимание по собственной воле, что в данном случае означает не силу принуждения, а право выбора, то есть свободу. Захочу и направлю! Что опять же переводит нас на поля желаний.