Глава 13. Семена души. Фуко
Мишель Фуко (1926–1984) разрабатывал понятие «заботы о себе» – epimeleia heautou – в курсе лекций, прочитанных им в Коллеж де Франс в 1981-82 годах под названием «Герменевтика субъекта». Затем он свел все свои соображения воедино во втором томе «Истории сексуальности», в главе «Культура себя».
Там он сделал несколько обобщающих замечаний об этом философском подходе, в частности, заявив, что термин epimeleia подразумевал не просто хлопоты, но целый комплекс вполне конкретных дел, а когда речь заходила о «себе», то epimeleia предполагала весьма тяжкий труд.
Суть этого труда, в каком бы именно упражнении он ни выражался, определялась определенным обращением к себе. Философ – это не знаток философии, это человек, воплощающий философию своей жизнью. Поэтому он вовсе не должен оставить все прочие занятия, отдавшись философии, но он должен постоянно помнить о главном: стремиться к себе, искать себя и соотноситься с собою.
Такое обращение, говорит Фуко, предполагает «сдвиг внимания», внимание становится ценностью, и его нельзя более тратить впустую, на праздное любопытство, на суету… Теперь эта драгоценная сила должна быть отдана самому главному – проращиванию семян души. Об этом он говорил еще в своих лекциях:
«Во всякой разумной душе, которая приходит в мир, содержатся семена добродетели; их-то и пробуждают к росту слова, те самые слова истины, что звучат вокруг и воспринимаются слухом. Как были посеяны в человеке семена добродетели, внедренные в него самой природой разума, так и пробудить их может логос, проникающий в душу…» (Фуко. Герменевтика. С. 364).
На примере этого упражнения ярче всего раскрывается роль внимания в философской аскезе, понимаемой именно как упражнение в воспитании и совершенствовании души. О каком именно упражнении говорит в данном случае Фуко как о философской аскезе? О совершенствовании в искусстве философского слушания. Этот предмет настолько неожиданен и в то же время необходим, что я намерен пересказать мысли Фуко предельно подробно.
Итак:
«Сделать истину своей, стать субъектом истинной речи – вот в чем, на мой взгляд, заключается самая суть философской аскезы…
Исходным пунктом, начальным этапом, но также постоянной опорой этой аскезы как субъективации истинной речи будут все техники и все практики, касающиеся слушания, чтения, письма и говорения. Слушать, уметь слушать, читать и писать как надо, а также говорить – вся эта техника истинной речи и станет постоянной опорой и неизменным сопровождением аскетической практики» (там же. С. 360–361).