Морозы спали, и Аарон, наконец-то признавший, что да, он Аарон, отвез Райну в магазин, где купил ей новую меховую шапку (вместо «смешапки», как он называл ее предыдущий вязаный эквивалент), не самый модный, но теплый пуховичок и удобные, без каблука, зимние сапоги. Критическим взглядом оглядел ее, одетую и обутую так, словно Райна собралась в экспедицию к горным вершинам, и удовлетворенно кивнул.
- Вот теперь можешь выходить на улицу.
Райна обрадовалась. Хоть выходить ей было некуда - окрестности пугали, да и дневной свет зимой быстро угасал, – она все же почувствовала некоторую свободу. Аккуратно повесила пуховичок за дверью, поставила сапоги у порога и с любовью провела пальцами по плотному густому меху нового головного убора. После отправилась на кухню, чтобы приготовить ужин.
В эти дни Канн завел новую привычку: приходить днем с улицы, ставить объемистый хрусткий пакет на стул в кухне и заказывать: «Вари!».
И она варила.
Супы, мясо на кости, катала из фарша котлеты, жарила картошку. В процессе с удовольствием вгрызалась в кусок колбасы, который традиционно отрезала и клала на свежий хлеб, чтобы перекусить до ужина.
Канн ел шумно, быстро, со смаком. Вкус еды не критиковал, спасибо не говорил. Просто ставил пустую тарелку в раковину и уходил к себе в комнату-кабинет, где в одиночку, работая, дымил сигаретой. А Райна, помыв посуду, забиралась в знакомое протертое кресло, с каким-то привычным удовлетворением оглядывала взглядом гостиную - корешки книг, фигурку солдатика на полке, пыльный барометр над изогнутой спинкой стула – и с замиранием сердца и радостным предвкушением раскрывала томик, приобретенный в попавшейся по пути книжной лавке, куда своего спутника она затянула едва ли не силой. Книга оказалась хорошей, интересной, и Райна берегла историю: читала по чуть-чуть, по несколько страниц в день.
*****
- Ну что ты драишь эти полы через день!
- А чего мы в свинарнике живем?
- Ты меня еще ковры на улице выбивать заставь!
- А надо бы, кстати…
- Тьфу! – Аарон выругался так заковыристо, что даже Райна, привыкшая к любившему крепко выразиться Барни, покраснела. – Вообще уже семейная пара!
- А что тут такого?
Отжала над ведром драную тряпку, посмотрела широко распахнутыми глазами на стоящего в дверях мужчину и добавила: