И Райна, не обращая внимания на ворчливое бормотание Барни, смотрела в окно, думала и неосознанно дотрагивалась до медленно растущего на голове ежика.
*****
(11.06 Vybe Beatz – Fck the world или Jay Jay Johanson – Suffering)
Он, конечно, пропадал и раньше. На три, максимум на четыре дня.
Но ведь не на восемь? Нет-нет, что-то однозначно случилось. Да еще эта рвущая душу записка:
«Райна, если скоро не вернусь, позвони по вот этому номеру. Покажи мое сообщение, о тебе позаботятся. Барни».
Незнакомый номер шел ниже.
Зачем нужно было оставлять ее? Чувствовал, что попадет в беду? И «скоро» - это сколько? Сколько куковать в пустой квартире, ожидая шагов за дверью? Сколько смотреть на опостылевшие стены, варить для себя и ждать-ждать-ждать… Днем одной страшно, ночью и того хуже. Новое утро, новое пробуждение в одиночестве, и новая волна отчаяния: он не вернется… Уже не вернется.
Почти нетронутую испортившуюся еду она выкидывала в мусорное ведро, которое не выносила уже неделю. Плотно завязывала ручки полиэтиленового пакета, чтобы не пахло, и убирала кастрюлю в раковину, чтобы завтра сварить что-то еще. И снова выкинуть в ведро.
Это случилось в феврале.
Все еще стояли холода, и Райна едва только-только походить на человека – не на худого мальчика-укурка, а на девочку с короткой, почти красивой стрижкой. Она едва дотерпела, дождалась, пока немного отрастут волосы, – не могла ходить в парике - и собиралась искать работу, даже купила газеты…
А тут такое.
В страхе за Барни, за себя и сделавшееся вдруг неизвестным и тревожным будущее она продержалась еще три дня.
А потом кончились деньги.
И варить стало нечего.
Поднявшись следующим утром с постели, Райна, дрожа от холода, разогрела остатки риса, поела. Укуталась в теплую кофту, натянула носки и подошла к окну, за которым валил плотный снег.
Вот и еще один день в тишине. Потом вечер. И ночь. Стоило подумать о холодной постели, как она поняла: все, больше не выдержит. Будет звонить. Чей бы номер ни был записан на листе, она объяснит ситуацию и попросит о помощи.
Не до хорошего. И не до гордости.
В этот момент обычно ворчливый, взъерошенный и помятый Барни показался ей самым желанным человеком на свете. Лишь бы сидел в своем кресле – с пивом или без, - лишь бы смотрел телевизор, лишь бы просто был рядом. Чтобы не одной.