Нет, не дамся.
– И поэтому ты решил не звонить мне после возвращения?
– Такая красавица, – шепнули мне тихо, но жарко, – за три недели найдет себе кого-нибудь еще.
– Да за кого ты меня считаешь?
– За привлекательную женщину.
– За дуру!
Он не выпускал мои запястья долго. Ничего не говорил, но и хватку не разжимал. Я чувствовала, что еще минута, и я начну плакать, а я очень давно этого не делала. Не перед мужчиной. Тогда я стану тряпкой, размазней, тогда я уже точно начну за него цепляться, попрошу взять меня с собой, но услышу отказ, повторенный несколько раз кряду…
– Хорошей дороги, лесовик.
Я все-таки вырвалась. По лестнице в подъезде сбежала быстро, вспомнила о том, что пакет с новым бельем остался закрыт в машине, горько усмехнулась – он мне не понадобится.
Но все-таки я сфотографировала номер джипа.
Тот, который был сверху, и дублирующий, скрытый под ним. Такие ставят себе либо очень богатые люди, не желающие быть узнанными, либо бандиты, либо узкоспециализированные парни.
Черт его знает, кем именно являлся мой новый знакомый.
«Старый знакомый», – поправила я себя, желая поскорее удалиться с этой улицы, чтобы заказать такси на соседней.
Не просто старый, а уже бывший.
Хотелось орать.
5. Глава 5
Глава 5
(Holly Humberstone – Drop Dead)
– Лесовик, значит, говоришь…
Люси сосредоточенно рылась в недрах интернета после того, как заставила меня пересказать о произошедшем четыре раза кряду. А я любила ее за умение «не лезть». Нет, приехала она сразу, деловито разобралась в ситуации и надолго замолчала, сосредоточив взгляд на экране. Хорошо, когда к тебе не лезут со словами утешения, ободрения и ложной надежды, мол, все обязательно будет хорошо. Люси не коврик, Люси по замашкам, скорее, следователь. Она не будет учить тебя жизни, упрекать «ты слишком много пьешь» или советовать не лить слезы, но всегда попытается помочь делом.
Сейчас она стучала по клавишам и хмурилась.
Я же держала в пальцах стакан с алкоголем и ждала, когда вино сдвинет меня, наконец, или в беспросветную печаль, или в облегчение. Но настроение стабильно держалось на апатичной грусти. Сотни тысяч пар в мире сходятся и расстаются – фигня ведь? Кто-то страдает долго, кто-то не очень, кто-то помнит всю жизнь, кто-то забывает на следующий день.
Гранд оставил после себя пустоту. Печальную такую, желающую заполнить себя им же.