— Я смотрю, вы быстро продвигаетесь по служебной лестнице с тех
пор, как несколько лет назад перешли на сторону мятежников, —
добавил имперец.
— Вашими стараниями, адмирал Таркин. После убийства генерала
Ранна я продолжаю его миссию по очищению этой галактики от
имперского гнета и таких, как вы.
— Почему вы называете это убийством? Ведь генерал погиб в
сражении, как и подобает настоящему солдату. В этом нет никакой
несправедливости.
— Он попался в ловушку вашего флота, поверив в лживую информацию
о бедствии в колонии на луне Аласпина.
— Это называется военной хитростью, и она помогала Империи
выигрывать огромное количество сражений.
— Хорошо, что сейчас дни вашей Империи сочтены. После
уничтожения второй Звезды Смерти и гибели Императора вместе с
лордом Вейдером жалкие осколки вашей власти больше не будут держать
народы галактики в страхе и подчинении. Эти бессмысленные убийства
и геноцид наконец прекратятся.
— Не будьте так наивны, командующий Солей. Подчиниться — это еще
не значит умереть. Ваше руководство промывает мозги людям сладкими
словами о справедливости и равноправии, которого нет и быть не
может! В каждом вашем политике фальши больше, чем во всем имперском
совете вместе взятом. Вы просто прикрываете свои меркантильные цели
ширмой демократии. И все ваше равноправие и мир закончатся ровно
там, где разойдутся интересы очередных политиков.
— Вы совсем потеряли веру в благородство, находясь на службе
Императора, адмирал.
— Может быть и так, но в вас, похоже, осталось одно лишь
безрассудство, если вы понадеялись в одиночку проникнуть на мой
корабль в надежде получить данные о проекте. Но можете не
беспокоиться, в любом случае вы не нашли бы здесь никакой
информации о местонахождении нашей лаборатории.
В этот момент дверь в камеру вновь открылась, и в отсек
ворвались еще четыре штурмовика. Несколько точных выстрелов — и оба
охранника, рухнули на пол, их броня обуглилась в местах попадания
выстрелов. Таркин инстинктивно потянулся за бластером, но удар
прикладом в спину, а затем по ноге заставил его коротко вскрикнуть,
и он рухнул на колено. Резкая боль стиснула его зубы, но он не
позволил себе выдать слабость.
Перед ним, освобожденная от пут, стояла Солей, в руках которой
был бластер, снятый с мертвого штурмовика.
— Если бы я хотела явиться сюда одна, я бы прилетела на
истребителе! — с легкой насмешкой сказала она. — Все-таки вы так и
остались самоуверенным солдафоном, Таркин, несмотря на чин
адмирала!