- Хорошо, - мне было стыдно сообщить что я, как вчера сказала Агнесс, тупая недоведьма, совершено не понимающая, что делать дальше. – Иди, - отпустила помощника. – Я жду тебя с блюдом через двадцать минут.
Я встала, открыла дверь, которой не было еще утром, и попала в столовую, уставилась на застекленную полку буфета, за которой стояли банки огромные, банки обычные, баночки небольшие и банюлечки крохотные. Все из одинакового матового стекла. Все с притирающимися пробками. Все отличались одна от другой только размером и, конечно, содержимым. И как я могла знать, что и откуда нужно брать?! И в каком количестве?
- Так вот куда ты сбежал, дружок, - прошептала я, обращаясь к буфету и не задумываясь о том, что беседую с предметом мебели.
- Ну, бабушка, помоги своей бестолковой внучке-недоведьме, - пробормотала и достала пиалу, в которой намеревалась смешать отобранные травы и пряности.
Рука сама ныряла в нужный угол буфета, вытаскивала банку, даже если та оказывалась в самом дальнем углу. Пальцы захватывали щепоть травы, измельченного корня или засушенных цветков растения и складывали их в пиалу. Сам собой в руке оказался пестик, которым я тщательно измельчила смесь. Поняла, что это то, что нужно.
Обернулась и увидела за спиной Агнесс.
Давно ли здесь стоит ведьма, когда она появилась, я не имела представления.
Протянула пиалу:
- Вот. Надеюсь, что не ошиблась.
- Ты не можешь ошибиться, - улыбнулась гостья. – А теперь самое время приправить блюдо и подать его заказчику.
- И что потом? – пробормотала я.
- Потом он съест все, до последней крошки. И отправится домой. Волшба начнет осуществляться завтра утром, - указала на дверь: - Твой помощник уже приготовил заказанный стейк. Поторопись.
Я вошла в кабинет, аккуратно неся в обеих руках пиалу с зельем. На моем столе благоухал и сочился кровью огромный кусок мяса.
- Приступай, - велела Агнесс. – Ты знаешь, какими словами нужно сопроводить заключительный акт действа, - подтолкнула меня и захлопнула дверь, оставшись в столовой.
Слова, непонятные и незнакомые, сами слетали с губ, когда я щедро посыпала блюдо «приправой», словно впитывающейся и исчезающей в текстуре мяса. Последней щепотью я сдобрила лужицу подливки, полумесяцем обрамлявшей стейк. Темно-коричневая жижа заискрилась, но тотчас вернула первоначальный цвет и не изменила консистенцию.