Бесконечно медленно, как хромая на обе ноги лошадь, очередь, наконец, доползла до окошка кассирши, и сквозь прозрачную перегородку на Белинду взглянули равнодушные глаза девушки-продавца.
- Куда вам?
Лин вдруг поняла, что так и не определилась с направлением.
- Куда идет ближайший… - поезд? Автобус? Лучше автобус, – автобус?
- В Дорнвуд.
Белинда едва не сматерилась – только туда ей не хватало. Как раз, чтобы повстречаться лицом к лицу с Килли.
- А следом за ним?
- Женщина! Следом за ним с разницей в несколько минут отходят автобусы в двадцати направлениях – вам все перечислить?
Горло свело нервным спазмом.
- На любой из них.
- Вы хотите, чтобы я за вас решала? Думаете, я за этим тут сижу?
Очередь колыхалась и волновалась, как море, – очередь не любила, когда кассиршу задерживали глупыми вопросами.
- Пожалуйста, на любой. Выберите, - тихо попросила Белинда, и девушка какое-то время ошалело смотрела на нее сквозь стекла круглых очков.
Наверное, она хотела сказать «Вы достали со своими заскоками! Я продаю билеты туда, куда меня просят, а не куда случайно ткнут мои пальцы на клавиатуре…» Наверное, ей хотелось сказать это или что-то другое – что-нибудь непристойное, - но покупательница так молила продавщицу глазами, что та, выждав еще несколько секунд, вдруг спросила:
- В Ринт-Крук подойдет?
- Это город? Большой? Далеко?
Накрашенные губы неприязненно поджались – слишком много вопросов; очередь за спиной колыхнулась сильнее.
- Триста километров на север. Город небольшой. Брать билет будете?
- Буду, - обреченно кивнула Белинда и потянулась к рюкзаку.
Отчаяние с новой силой нахлынуло уже в автобусе, по стеклам которого ползли неровные мокрые дорожки. Белинду вдруг затошнило от волнения и страха – она уезжает, уезжает навсегда. Попрощаться бы с Кони – так было бы честно, - но позвонить с вокзального телефона-автомата возможность упущена, а со своего нельзя – Килли отследит звонок. Мелко трясся салон; в двери протискивались, предъявляя билеты контролеру, последние пассажиры – автобус в неизвестный ей Ринт-Крук собирался отправляться через несколько минут. Перед глазами спинка чужого кресла и чужая макушка, а на душе пустота.
Не повезло и с соседом. Не успел пожилой упитанный мужик опуститься рядом, как из небольшой сумки тут же явились на свет прихваченные с собой банки с салатом, вонючим овощным рагу и крошащимся прямо ему на колени хлебом – мужик, чавкая и причмокивая губами, принялся уминать ланч.