Внезапная судорога по всему телу.
Ридделл очнулся, широко распахнул дымчато-серые глаза. Увидел протянутую ему ладонь.
А над ней – совершенно чужого человека.
Но, нет.
Не чужого…
– Как ты, мой друг?
Участие в ястребином взгляде. А сам еле держится на ногах, пытается улыбаться, хоть от боли сводит обгоревшее лицо…
Джеймс тяжело поднялся. Глаза нашли Калибурн, скользнули по серой поверхности ножен.
– Вы… – начал было он – и замолчал, не сумев договорить.
Всё было ясно без слов.
Легендарные ножны, что умели вернуть дух в уставшую плоть. Камень, что хранил крепко вонзённое лезвие. Если бы не это…
Джеймс покачнулся, схватился за амулет, до боли вдавив его в руку. Зрение вмиг затуманилось, перед ним вспыхнуло снежно-белое лицо дочери – и раскололось, будто весенний лёд.
«Я жив. Я вернусь!..»
– Обязательно вернёшься, – сказал Артуриан, и Джеймс вздрогнул, осознав, что мыслил вслух.
Тем временем принц – нет, король! – крепко пристегнул ножны к поясу. Поморщился, проведя рукой по изуродованному лицу… А после – горестно усмехнулся.
– Захочет ли твоя дочь быть со мной? Теперь? С такой-то моей красотой?
Джеймс почувствовал на губах улыбку.
– Мужчина не должен быть красив, – произнёс он, кивнув головой туда, где, закончив схватку, беседовали Мэл Ринн и Нинэйн: она – такая же надменная, он – ещё обгорелей…
– Мужчина, – добавил Джеймс, – должен быть героем.
Артуриан тихо рассмеялся. От него тоже не укрылся заинтересованный взгляд непокорной Девы, что парила над Мэлом, не сводя с бывшего противника глаз.
– Героем, – согласно кивнул Артуриан, оглаживая рукоять Калибурна, и вновь повернулся к Джеймсу. – Теперь нам по…
Договорить он не успел.
Позади, далеко в лесу, послышалось надрывное ржание.
– Блейк! – встрепенулся Джеймс, и тревога бешено забилась в висках, когда…
…Дайана поняла, что ей не послышалось.
За пределами Хокклоу и правда ржал конь.
Стрелой к окну! Скорей! Скорей, чтобы увидеть…
…Как в замке, впервые за полгода, открываются ворота.
***
На гобеленах весело искрится золотая канитель, обычно серый камень будто светится изнутри праздничным, алым… Дайана подмечает всё это краешком глаза и, не останавливаясь, проносится мимо: по гулким коридорам и вниз, вниз, вниз, через две ступени разом, с улыбкой столь счастливой, что ноют зубы…
«Вернулся. Вернулся