Должен ли этот человек быть счастлив? Счастья от него работодатель не требует. Но его объективно требует кардинально изменившийся образ жизни современного человека, а также встающие перед ним новые задачи, которые гораздо сложнее и серьезнее тех, что ставит работодатель перед ним.
Однако в России нет традиций всеобщего счастья и душевного покоя. Более того, у нас привились, потому что помогали выжить, совсем другие традиции, и они до сих пор весьма актуальны. Готовность к потерям у нас все еще остается фактором успеха, а самые негативные убеждения по-прежнему помогают воспринимать окружающую реальность.
Однажды, возвращаясь после очередного социологического экспертного интервью, причем с человеком вполне успешным, я едва добралась до дома, еле живая от невыносимой усталости и черной тоски, опрокинутой на меня респондентом. Дома я немедленно отправилась в душ и долго стояла под струями теплой воды, пытаясь смыть застрявшие в мозгу гнетущие картины беспросветного будущего, нарисованные неглупым, энергичным, здоровым и успешным человеком. Постепенно тоска ушла, но еще долго не оставляло ощущение легкого шока от столь болезненно-негативного восприятия собственной жизни, от такой «веры наоборот» или, точнее, «черной веры» в свою страну.
Может быть, климат у нас более суровый, чем в других странах, меньше солнца, меньше кислорода, слишком долго лежит снежный покров? А, может, от того, что на теле нашей культуры или цивилизации, как вам больше нравится, все никак не заживут раны векового рабства, все никак не сойдет с него парша повального воровства и мздоимства, не смоется короста бессознательной уверенности в безнадежности и бессмысленности любых позитивных, созидательных усилий? Не знаю, почему, но такое впечатление, что мы продолжаем существовать, болтаясь между коллективным сценарием отчаянного героизма и антисценарием суицида – хотите быстрого, хотите медленного, в виде повального пьянства. В климате ли дело, в культуре ли, в способах ли производства и распределения, но Россия, похоже, воспринимается своим собственным населением как территория без счастья. Нет, не территория «несчастья», просто счастья здесь нет. Ушло, что ли? И как нам, с такими чувствами, вписаться в мировой созидательный процесс?5
Если вы читаете эту книгу по-русски, это ваша страна. И чем больше вы ее ругаете, тем больше она становится вашей, прорастает в вас все более цепко, вширь и вглубь. Можно уехать из страны, нельзя уехать от себя. Невозможно попасть из точки «А» в точку «В», если вы в точке «А» не находитесь. Сначала вам надо попасть в «А», а уж потом начать свой путь в «В».