На первом этаже собралось порядка десяти человек. Разбившись небольшими группами, они увлеченно обсуждали какие-то только им понятные темы. Фотографы спорили по поводу выбора объективов и тушек для разных видов съемки, пугая окружающих возмущенным «Да там матрица-говно! Она не вывезет!» и «Зачем тебе этот прожектор? Берешь софтбокс, выставляешь его вот так…». Говорящий на пальцах объяснял оппоненту как именно нужно это сделать, разводил руки, обозначая угол и высоту подсветки, а потом, присев на корточки, поднес к лицу воображаемый фотоаппарат и нажал на курок. Рядом с ним присел второй и импровизированная студия стала наполняться зонтами и прочим оборудованием. „… вот в том углу ставишь. Главное не пересветить.“ Фотоаппарат в его руках несколько раз щелкнул и первый согласно кивнул:” Тоже хороший вариант, но возни много.» А потом мягко открылась дверь и вошла Она. Стрелки на часах запнулись, превращая несколько секунд времени в тягучую смолу. Грациозно покачивающиеся в такт шагам, локоны притягивали к себе внимание окружающих магическим танцем языков пламени, ласкающих своими всполохами лицо и плечи девушки. Острые носки туфелек отточенной бритвой вспарывали застывший воздух, оставляя после себя лишь припечатанное к полу «цок», отзывающееся где-то в глубине головы миниатюрным взрывом. С расправленных плеч ниспадали волнами невидимого шлейфа Госпожа Уверенность и ее Величество Неприступность. Кончики этой мантии растекались широкой дугой и разрывались маленькими колючими искорками, когда две стражницы Огненой богини переплетаясь задевали окружающие предметы и застывших в изумлении людей.
– Добрый вечер. Девушка, где будет проходить собрание? – спросила Тася.
– В конференц-зале. Второй этаж и направо.
– Спасибо.
Богиня, довольная произведенным эффектом, удалилась в сторону лестницы, оставив после себя шуршащий, пропитанный электричеством воздух и тонкий еле уловимый аромат.
Тасю откровенно веселило, что вокруг нее в конференц-зале образовалась какая-то обособленная территория. Журналисты и фотографы словно натыкались на невидимую стену, приближаясь к девушке, смущенно произносили «Извините» и занимали места чуть поодаль.
Ровно в семь часов на небольшую сцену вышла женщина лет пятидесяти в строгом деловом костюме и, окинув внимательным взглядом собравшихся, подошла к микрофону.