Соркин. А я с Женей согласен. Дети должны быть лучше, талантливее родителей – иначе и смысла нет.
Аркаева. Вот именно – должны. Но ведь не все же могут!
Пригорин. Не все, Ира, не все. Ты успокойся.
Аркаева. Тебе легко говорить, а мне он сын. Душа болит.
Небольшая пауза.
Медведев. Борис Алексеевич, а вот Вы драматург…
Пригорин. Да какой там драматург… Бэ У… Бывший в употреблении.
Медведев. Скажите, есть сейчас новые пьесы и фильмы про учителей, про школу… типа, «Доживём до понедельника»?
Пригорин. Таких, чтобы специально на эту тему, я не знаю. Но в молодёжных сериалах школьной жизни много – да Вы и сами знаете по ТВ.
Медведев. Это не то – там они совсем не учатся, и учителя все какие-то дефективные. Надо, чтобы было похоже… и вообще, показать, как важен и труден путь учителя. Особенно на селе.
Аркаева. Раньше, в моё детство, таких фильмов было много. Но разве они облегчили жизнь учителям… Но оставим эту тему… Хорошо тут на озере! А ведь раньше было ещё лучше (Пригорину) Борис, садись рядом – я расскажу, как тут жилось в стародавние времена.
Пригорин (усаживаясь в кресло). Начни, пожалуйста, с отмены крепостного права.
Аркаева. Так вот… Как приключилась «перестройка», почти одновременно построилось на озере усадеб десять-пятнадцать. В основном из Москвы… одного круга люди. Сейчас-то их в разы больше, что к худшему во всех отношениях. А тогда все друг друга знали и жили дружно и весело. Наполовину потому, что подобрались хорошие люди, а на другую половину (кивает в сторону Доренко) – из-за него, доктора нашего. Вот он-то и сколотил компанию. Каждую неделю собирались, а то и чаще. Дни рождения, новые машины, постройки – всё отмечали. И как-то всё по-доброму, весело. И главный «устроилов» всегда был он, Евгений Сергеевич – и организатор, и тамада, и песни под гитару! Он ведь знает весь бардовский репертуар. Все женщины от пятнадцати до пятидесяти лет были в него влюблены. Даже я, грешная.
Полина Андреевна встаёт и уходит.
Пригорин. Поподробнее с этого места. И как же развивался ваш роман?
Аркаева. Увы, он был чисто платоническим – я тогда играла только в массовках и считала себя дурнушкой. О, разве я осмелилась бы к нему подойти.
Доренко. А кто терроризировал меня надушенными письмами?
Аркаева (вспыхивает). Наглая ложь!!!
Доренко (смеясь и отмахиваясь руками