Тонкая нить между Аторе и той, которую звали Брайда, оборвалась. Запястье начало ломить.
Вот почему тоннели были такими страшными! Вмешательство повлечет слишком большие перемены в судьбах других, всплеск от камня породит бурю. Нить рвалась очень редко, но если такое случалось, саламанкеро должен немедленно уходить из тоннеля. Бежать! А оставшись, он действовал на свой страх и риск – малейшее неверное движение могло стоить жизни. Так дерево защищалось от хаоса: оно уничтожало саламанкеро, а заодно и последствия его поступков. При других обстоятельствах можно было изучить соседние ветки и выбрать наименее разрушительный ход событий, но на это нет времени. Одна из девушек сейчас погибнет!
Аторе бросил взгляд на полынью – по пояс окунаясь в ледяную воду, хрупкая Мариза хватала накидку Брайды, тащила на себя, но мокрая одежда выскальзывала из слабых рук. Девушка беззвучно плакала, согревала закоченевшие пальцы дыханием и снова бралась за накидку.
Зер с ними, с правилам! Он не может вот так стоять и смотреть, как у него на глазах умирает девушка. Потом себе не простит. Чего бояться? Каждый день его навещает Чужак – куда уж хуже…
Аторе лег на лед, пополз, снова зашептал ритмы. Нельзя быстрее, нельзя медленнее, надо попасть в унисон. Есть! Он схватил накидку, потянул на себя, рядом всхлипнула еле живая от холода Мариза, посиневшие пальцы разжались. Аторе сунулся по плечи в полынью, поймал безвольную руку…
Изрядно перемерзшая, но живая, Брайда лежала на берегу. Кто-то сжалился и укрыл девушку теплым плащом. На выпростанной руке темнел шрам в виде закрученной нити. Вокруг суетились люди, успокаивали худенькую Маризу – как оказалось, сестру пострадавшей девушки.
Аторе тяжело поднялся с камня. Дело сделано.
Он задержал дыхание и вошел в плывущий рябью воздух, перебросился в тоннель. В тело впились тысячи иголок, волосы встали дыбом.
Когда он очнулся на скамейке перед деревом, солнце стояло высоко – бешеный ветер навел порядок и разогнал снежные тучи. Аторе дрожал, мокрая рубаха липла к телу. Надо кликнуть Энеко, пусть нагреет воды, приготовит сердечный отвар. Согреться и успокоиться – все, что сейчас нужно.
Он встал, побрел ко второму выходу Соккело. В голове крутилась назойливая мысль. Казалось – вот-вот он ухватит ее, развернет к себе и посмотрит нахалке в лицо, но каждый раз та ухитрялась улизнуть и принималась за старое. Почему-то вспомнился Чужак из сна – веревка скользила по его руке, наматываясь спиралью.