От поступившего предложения Макар так резко и сильно дернулся, что едва не загнал в ноздрю весь палец по самый корешок.
– Господ перерезать? – простонал он. – Что ты! Бога побойся! Неужто я, православный, пойду людей резать? Что ты!
– Тогда можно будет вообще не работать, – принялся искушать Гриша. – Целый день лежать, и в носу ковыряться. И жрать не только помои, но и мясо….
– Мясо – господская еда! – отрезал Макар, глазки которого как-то странно забегали. – Бог так положил, что мясо едят господа, а мы, крестьяне, едим отруби и турнепс.
– К девкам сможешь пойти, – уже почти отчаявшись, выложил главный козырь Гриша. – Ты же хочешь к девкам. Как господ и надзирателей порежем, все твои будут.
– Нет! Нет! – испуганно замотал головой Макар, кое-как поднимая себя на хромые ноги. – Божья заповедь гласит – не прелюбодействуй. Бог к девкам ходить запретил, так святые старцы молвят.
– А онанировать тебе святые старцы не запрещали? – зло спросил Гриша.
– То не с девкой, то сам с собою, – растолковал Макар. – С собою можно, не грех.
– Ну а жить-то по-людски тебе что, не хочется? – теряя терпение, спросил Гриша. – Ведь ты же как скотина, даже еще хуже. О скотине, по крайней мере, хоть как-то заботятся, а на тебя всем плевать – и господам, и святым старцам, и богу твоему. Без бога шире дорога. Свергнем барина, заживем как люди. К девкам будем ходить, мясо кушать, бездельничать целый день, потом опять к девкам….
– Свят-свят-свят! – быстро закрестился Макар. – Да что же это? Да разве же так можно? Ведь это какой грех! Нет, ты уж меня, православного, на такое не подбивай. Сам лиходей, так и меня загубить хочешь. Не выйдет! Пойду, расскажу все про тебя господам. Пущай тебя накажут строго, чтобы впредь к греху не склонял.
И Макар, хромая, побрел к барскому дому, из-за угла которого как раз вывернула группа громил с дубинами за поясами.
Гриша среагировал мгновенно – он прекрасно понимал, чем лично ему будет грозить промедление. Со всех ног бросившись к громилам, он обогнал хромого Макара, и, пав перед надзирателями на колени, закричал:
– Вот этот холоп меня только что уговаривал господ всех зарезать, и все их добро себе взять. Не могу молчать, совесть мучает. Разве же мы не христиане, чтобы людей, да еще господ, резать?
– Вот этот такое говорил? – спросил один из громил, указывая пальцем на оробевшего и онемевшего от страха Макара.