Во мне разгорелся нетерпеливый азарт, требующий немедленно начать экспериментировать с уникальной возможностью. Кто знает, сумею ли я когда-нибудь снова попасть в это удивительное место?
Взглянув на клубящуюся под забралом белую хмарь, я без колебаний коснулась струн эйда. Наверное, тут можно творить и иначе, но мне слишком нравилась мысль о воплощении образов через музыку, чтобы что-то менять.
Его глаза – подземные озера,
Покинутые, царские чертоги…
Бессмертные строки Гумилёва, когда-то положенные мной на музыку, заставляли белый кисель неопределённости в шлеме Эйда трансформироваться в красивое, гордое и немного печальное мужское лицо. Карие, почти чёрные глаза, светлая атласная кожа, сжатые в усмешке губы. Слишком смазливый, на мой вкус, но эта мелочь совершенно терялась на фоне переполняющей меня эйфории от самого факта творения. Я это сделала! Чёрт его знает зачем, но сделала!
– Спасибо, так намного удобней, – Эйд картинно поклонился, снял шлем и почесал затылок. – Давно мечтал это сделать, но затылка у меня не было, – пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Затылок, знаешь ли, довольно редкое явление в этом мире.
– Пудинг, это Алиса. Алиса, это пудинг, – процитировала я классика.
– Что? – удивлённо переспросил Эйд.
– Да так, навеяло, – отмахнулась я, решая, чего бы ещё воплотить.
В голову лезла всякая чушь, и я невольно вспомнила инопланетного зайца из старого мультика. Он создал крем материализации и подарил его людям, но у тех почему-то хватало воображения только на создание арбузов.
Внемирье напоминало вошедшую в историю Белую Книгу. Увесистый красивый том в кожаном переплёте, изданный на плотной мелованной бумаге и не содержащий ни единой буквы. На месте имени автора красовалось крохотное зеркало, а все страницы оставались девственно-чисты. Издательство «СНЕГ», выпустившее эту самую Белую Книгу, провело масштабную и красивую рекламную кампанию, суть которой была как раз в бесконечном числе историй, поместившихся на не исписанных белых листах. Каждый может прочесть на них совершенно уникальное, невероятное произведение. Книга тут же стала модной и заняла почётное место на полках коллекционеров. Несколько сотен человек открыли в себе писательский дар, но подавляющее большинство людей видело лишь пустые белые листы, в лучшем случае исписанные незатейливыми бранными словами из той серии, что обыкновенно можно прочесть на заборах и в подземных переходах.