-Сочувствую. Но все-таки. Конкретнее!
Устав тыкать в тарелку вилкой, он все-таки берёт кусок мяса рукой и отправляет себе в рот.
Пялюсь.
Сказать наверняка, привлекательна у него внешность или нет, трудно. Потому что вся область глаз закрыта повязкой. Но линия челюсти... Но подбородок... Но губы... Особенно губы... Хотя! У мужика не бывает красивых губ, так? Или бывают? Он - О Б Ы Ч Н Ы Й! Но какая-то другая, неправильная, капризная Ева, живущая где-то внутри меня, ужасается такой нечестной формулировке и не желает считать этого мужчину обычным.
Обычный! Правильно, Ева? Что там было? А!
-Нос длинноват. Моя бабка по отцовской линии грузинкой была. Всю породу перепортила... нехорошая женщина! Усы опять же... Приходится брить. Это такие муки, я вам скажу!
-О, и не говори, могу себе представить, - очень серьёзно говорит он. И мне так, по тону, кажется, что стебётся, а улыбки нет.
Угу! Дальше.
-Что ещё? Глаза у меня красивые, - ну, хоть где-то же могу я себя похвалить? - Ресницы длинные, густые.
-Свои?
-В смысле, не от бабки ли достались? Нет, свои! Чисто мои! А вот брови... - делаю театральную паузу, стараясь не засмеяться и не переиграть.
-Постой-постой, дай-ка угадаю! - машет вилкой в воздухе, рисуя какие-то круги. - Брови, как у Брежнева, сросшиеся. И их тебе тоже приходится брить?
-Типа того. Угу. Монобровь. Модно сейчас. Не брею. Так хожу.
-Хм. Бе-едная девочка. Не пожалела тебя природа, - отправляет в рот кусочек мяса. Снова пальцами. Облизывает подушечки. Зубы у него крепкие. Белые. Конечно, бабла куча - что ему стоит купить себе самые крутые протезы на весь рот? Но внутрення Ева на эту мысль тут же подсовывает свою - какая разница, протезы это или нет, если красиво?
Хочется хоть немного обелить себя. Потому что мне вдруг перестаёт нравиться, что он думает теперь обо мне, будто я страшна, как смертный грех! И я начинаю себя хвалить:
-Ну, хоть фигуру мне женская судьба подсунула красивую - я в меру худенькая, пропорционально сложенная...
-Волосы темные?
-Да.
-Глаза карие?
-Да.
-Грудь "троечка"?
-Да-аа... что вы себе позволяете!
И он хохочет! Пытаясь сквозь смех извиниться! И я, зажимаю себе рот, чтобы не хохотать вместе с ним! Но не получается. Фыркаю тоже.
-Простите, Ева! Я не хотел пошлить! Но как-то само получилось! - выдаёт, наконец, членораздельно.