Следующим несомненным воспоминанием становится неприятно бьющий
в глаза солнечный свет. И невозможность открыть глаза или
отвернуться без риска взрыва внутри головы. А что было до этого…
Зыбкие обрывки, было — не было, не разобрать. К забору Храма мы
вроде бы подъехали. Только почему-то далеко от ворот. Решили идти
пешком. Но путешествие быстро утомило. Показалось, что идти к
джедаям лордам ситхов западло. Дарт Плэгас вроде бы орал через
стену, чтобы к нам немедленно вышел Йода. Но гранд-магистр
испугался и не пришел. Тогда учитель решил пробить джедайскую стену
лбом. А я предложил месть лучше. Потом мы, кажется, втроем мочились
на стену. А-а-а, нет, не помню.
Зато утро выдается. Каким? Просто выдается. Начинается оно ближе
к полудню. Завтрак кажется излишним. В доме — ни души. Дарт Плэгас
отбыл в неизвестном направлении. Ну и ситх с ним. Дарт Мол тоже
где-то шляется. Жаль, ему бы я рога пообломал за вчерашнее
непочтение.
В Сенате оживленно обсуждался самоотвод третьего кандидата.
Обсуждался шумно настолько, что предвыборную речь моего соперника
сенатора Органы даже если кто и хочет услышать, за шумом не
сумеет.
Взглянув на меня, все утро комлинк разрывавший Мас Амедда только
рогами качает молча, сует мне в руки бутылку минералки и плавно
трогает ложу в центр зала. Прикладывать холодненькую бутылку ко лбу
приятно, а думать о предстоящей речи — нет.
— Дамы и господа, полагаю, что события последней ночи
красноречивее любых слов говорят о принципиальной позиции, идеалах
и врагах следующего кандидата — сенатора от Набу Шива
Палпатина.
Поднимаюсь на ноги и кланяюсь собравшимся. Нет, головой лучше не
шевелить. Тем временем председательствующий Амеда не унимается.
— Так стоит ли тратить время на слова, когда мы видим дела?
Зал неопределенно гудит. То ли морду мою опухшую оценивает, то
ли согласие выражает. Я не понял.
— Предлагаю перейти к голосованию.
Зал не возражает. Ох, Амеда, ох, спасибо! Век не забуду! Пока
голосование, пока то-се, к первой речи в качестве канцлера я вполне
оклемюсь.
Домой я возвращаюсь практически ночью. Обессиленно плюхаюсь в
кресло. Напиваться второй вечер подряд — лишнее. Просто не
шевелиться. И не то, чтобы обеспечить гарантированный исход
голосования было особенно сложно. Однако, ощущение, словно из
выгребной ямы вынырнул. Наверное, именно потому и противно, что
несложно и предсказуемо. И еще из-за едва заметного запаха гари из
пострадавшей части дома.