Энакин уводит Падме осматривать парк, а я с Солой усаживаюсь
пить чай в тени веранды. Сестрица сперва задумчиво смотрит вслед
молодым людям, потом переводит взгляд на меня.
— Зверь. И ты смотришь на него с такой гордостью, словно
собственной грудью его вскармливал.
Не выдерживаю и фыркаю. Острому глазу и еще более острому,
язвительному языку сестрицы с детства завидовал.
— Слышь, братец, а мамка этого красавчика не от тебя
нагуляла?
— Не скажу, сестрица, что сегодня ты попала в яблочко. Но истина
где-то рядом.
Так в целом беззлобно и перебрехиваемся за чашечкой изысканного
чая. Мне тесно в ее душном мирке, где кипят опереточно-мелочные
страсти, и льется настоящая кровь. Она не простит мне того, что,
завоевав в кровавой распре статус главы дома Палпатин, я
демонстративно пренебрег им ради карьеры в большом мире. А в целом
мы — родня. Так что жить можно.
— Ты зачем Наберрие с собой приволокла?
— Ха! Еще кто кого приволок. Думаешь, если мы тебе не нужны, то
мы ради возможности посидеть рядом с верховным канцлером все бросим
и задрав штаны к тебе побежим? Не угадал. Но маленькая Наберрие
буквально все уши прожужжала про необходимость попасть сюда.
Пришлось уступить. Не бесплатно.
— Что за дела?
— Сердечные, разумеется. Чувствует себя виноватой и желает
утешить бедненького.
— А виноватой-то с чего вдруг?
— Хатт поймет влюбленных. Вбила себе в голову, что виновата
перед тысячами разумных, которые останутся без помощи, потому что
она затормозила создание корпуса спасателей.
— Энакин тут причем? — искренне туплю в тщетной потуге понять
логику влюблённой женщины.
— Объективно, не причем. Но он стал собирательным образом
будущих жертв и их родственников в придачу. Так что… — Сола с
кривоватой усмешкой кладет на столик пачку презервативов. —
Подкинь, пока дедом не сделали.
— Думаешь…
— Знаю.
Только в тот день до этого точно не дошло. Где-то через час к
берегу подошел катер с семейством Наберрие едва ли не в полном
составе. Их поместье тут недалеко — на другом берегу озера, вот и
решили после водной прогулки заехать за
дочкой-сестричкой-племяшкой. В итоге наш тихий уединенный отдых
перерос в пир. Хорошо хоть Наберрие, прихватив сестрицу, убрались
тем же вечером.
Но Падме вновь объявилась следующим утром. И так ежедневно.
Оставленные мною на туалетном столике презервативы благополучно
исчезли. Я не вмешиваюсь. Практически поощряю. Потому что
мало-помалу ученик снова начал улыбаться, а в глубине ледяных глаз
затеплился огонь. Так-то оно лучше. Чтобы выжить и добиться величия
лорд ситхов должен видеть мир таким, каков он есть. Без розовых
соплей, но и без излишней ненависти. Ибо смысл завоевывать мир,
который ненавидишь? Так хоть что-то в этом мире владыка тьмы должен
любить. Я, например, люблю власть. А лорду Вейдеру в девятнадцать
лет и девушки хватит. Пусть на кошечках потренируется. К большим
формам перейти еще успеет.