Угли в горне еще не погасли, лопатка валялась неподалеку — и я
щедро насыпал их в страшную емкость. Сверху добавил остатков всего
горючего, что нашел вокруг. В мастерской оставались неплохие
инструменты, но даже с поправкой на классового хомяка, прикасаться
к чему-либо оттуда больше не хотелось.
- А что... - Призрачной фигурки уже не было. Надеюсь, получилось
как лучше, а не как всегда.
Ни одно доброе дело не останется безнаказанным - время,
потраченное мной на помощь в упокоении противник, похоже потратил
на зализывание ран, и, судя по звукам, идет упокаивать уже меня. А
я не хочу, мне и так норм. Зарядив последний болт с серебряным
наконечником, повесил арбалет на шею, взяв в руки копье. Можно
прихватить второй арбалет, выроненный недобитком — но мне мой как
то ближе, так что просто закинул его в кусты неподалеку.
То, что шума для троих человек (точнее, существ) многовато, я
уже понял. А приглядевшись, понял и причину — их было явно больше
трех, и знакомый там был только один. Вахтер-бухарик на удивление
шустро отмахивался от тройки ребят в доспехах. С одной стороны,
враг моего врага и все в таком духе. С другой — вот совсем не факт
что мы с ними подружимся, так что лучше тихонько делать ноги, тем
более до запасного выхода отсюда даже ближе. У дураков мысли
сходятся.... в смысле, умные думают одинаково — сладкая парочка
видимо решила, что третий в их компании все равно лишний, и
двигалась курсом к присмотренной мной калитке. С удовлетворением
отметил, что ранение не прошло для Рона даром — он шел с видимым
трудом, поддерживаемый Лиарной. Ее я и выбрал целью, пользуясь
внезапность.
Выстрел был хорош, чуть левее центра грудной клетки —
смертельный металл должен был поразить сердце. Должен был, но не
поразил, а отклонился в сторону, как меч в бою с имперским магом. А
следом прилетело уже мне — спрессованный до твердости камня воздух
сдавил тело, швырнув на пол и, по ощущениям, сломав пару ребер. Рон
что то сказал жене, неслышимое отсюда, и они направились в мою
сторону. И почему то сложилось впечатление, что не с самыми добрыми
намерениями направились. Попытка если не встать, то уползти была
безуспешной — невидимые путы держали крепко, еще и давление их
усиливалось.
Никаких адекватных вариантов выхода из ситуации не было, и я
уцепился за соломинку. Сконцентрировавшись на голове сраной
колдуньи, попытался направить в нее поток своей энергии, как научил
меня так и оставшийся безымянным призрак ее дочери. Неожиданно для
меня самого теткин череп разлетелся как переспелый арбуз, обильно
украсив кровью, мозгами и костяной крошкой унылый песок
заставы.