– Я только что узнал. Меня пригласили на собеседование, Холли. На той работе. Так что скоро все решится.
Я оцепенела. На меня словно ушат холодной воды вылили. Все это время тема ухода Майко как-то не всплывала в наших разговорах. Я даже думала, что он, возможно, не получил эту работу, и тогда конец истории, он так и останется моим куратором, а Олдриджи пусть катятся ко всем чертям.
Сменная работа, Холли. Это разрушает мои отношения.
– Собеседование?
Я подняла Розабель и покрутила ее за ухо. На мгновение промелькнула мысль, что, может быть, он не понравится будущим работодателям. С другой стороны, Майко всем нравился. Так что получит он это место как пить дать.
Майко поднялся.
– Да. В следующий понедельник. Так что подумай об этом, Холли. У меня предчувствие насчет Фионы и Рэя. Для тебя это шанс на миллион. Ты можешь сходить к ним на пробный уик-энд.
– О, да?
– Да, Холли. Как тебе эта идея?
Я легла на кровать и осмотрела коричневую переднюю лапу Розабель, воображая, что вытаскиваю застрявший камешек. «Гггав!» – повторила я. Майко прислонился к дверному косяку и смотрел на меня, наклонив голову, словно ожидая вразумительного ответа. Поэтому я подняла Розабель и прорычала собачьим голосом:
– Хорошо. Мы дадим могитам шанс. Гггав.
– Ты серьезно, Холли?
– Серьезнее не бывает.
И Майко просиял, как будто Ирландия выиграла чемпионат мира.
Тогда-то мне и открылась суровая правда жизни.
4. Здравствуй, Меркуция-роуд
В первый раз я пошла к Фионе и Рэю на пробный уик-энд. Мы втроем – я, Грейс и Трим сплелись в дружеских объятиях во дворе Темплтон-хауса. Я чувствовала нежную щеку Грейс и шершавые локти сорванца Трима. Майко стоял на крыльце и махал мне рукой.
– Срази их наповал, Холли, – крикнул он.
Как будто могло быть иначе.
Рейчел – как соцработнику – предстояло везти меня на метро к дому Олдриджей. Они жили на улице под названием Меркуция-роуд. По обеим сторонам широкой аллеи тянулись ряды деревьев с желтыми листьями. Местечко выглядело шикарно: высокие старинные дома из желтого кирпича с подъемными окнами. Самодовольные, они смотрели на меня свысока, как на мусор. Фиолетово-серые крыши сливались с цветом неба. Двери в домах были разноцветными, с резными молоточками вместо звонка, прорезями для почты и семью ступеньками перед входом.
– Вот он, – сказала Рейчел. – Номер 22.