Часы кажутся минутами, когда едешь по незнакомым местам, а рядом люди, искушенные в тонкостях охоты, о которой ты знаешь лишь понаслышке. Слушал Власов своих новых знакомых и старался как можно лучше запомнить, как вести себя на охоте на изюбров.
Видит, хитровато улыбается Валера, обращаясь к Василию Константиновичу:
– А помните, в прошлом году мы сюда же ездили?
– Не забыл, – отвечает его сосед, явно чего-то смущаясь.
– А может, расскажем Дмитрию Иосифовичу, как все было, дело-то ведь прошлое?
– Рассказывай, только не слишком преувеличивай.
– Ну, ты че, – удивительно идет Валере это самое «ну, ты че», выговариваемое вроде бы одним словом, – как было, так и расскажу.
Он поворачивается к Дмитрию с переднего сиденья и начинает:
– Примерно в это же время год назад ездили мы с Василием Константиновичем на пантовку в Заречное. Две ночи отсидели впустую, а после третьей ночи уже, когда стало светать, отстрелял я кочерика.
Невольно перебивает рассказчика Власов.
– Кочерика? А кто это такой?
Молодой изюбр с небольшими рогами, – отвечает Прокопьев и продолжает: – Так вот, перед тем как поехать на охоту, как-то так получилось, что две ночи мы не спали. В первую ночь в тайге на засидке в сон тянуло спасу нет. Я залез на лабаз, а Василий Константинович остался внизу. Солонец мне и ему виден был отлично. Одно из основных условий на пантовке – это сидеть буквально, не двигаясь и не издавая ни звука: зверь может подойти в любую минуту, но прежде чем выйти к солонцу, сделает несколько кругов, чтобы убедиться, что ничто ему не угрожает. Понимает, что около солонца его подкараулить могут. О сне, сигаретах на лабазе не могли и думать.
Сел поудобнее, но не прислоняюсь ни к чему спиной, чтобы не задремать. Слышу, Василий Константинович устраивается. Сидим – ждем. Потихоньку начало смеркаться. Надо сказать, что ночи в тайге в это время довольно холодные: днем у зимовья сидишь – хоть майку снимай и загорай, а ночью, да еще когда сидишь без движений, так пробирает, что к утру холод до костей достает. Вот почему одеваться нужно по возможности теплее.
Совсем уже сумеречно в тайге стало, тут слышу, внизу вначале тихо, а потом все громче стал посапывать мой напарник – уснул. Взял с лабаза веточку, бросил вниз, стараясь попасть в него. Не помогает. Еще одну бросил. Результат тот же. А тут Василий Константинович уже от посапывания к храпу перешел. Делать нечего, взял я пустую бутылку из-под воды – кстати, воду обязательно с собой нужно брать – решил бросить ее на пригорок с тем расчетом, чтобы она потом скатилась и разбудила спящего. Она скатилась, а толку никакого, знай себе, храпит охотник. Надо спускаться и будить. Слез я потихоньку на землю, думаю, как же проучить лежебоку.