Возможно, многое из того, что он испытал и чувствовал в тайге, покажется многим охотникам наивным, они улыбнутся его рассказам, но как было.
Охота тогда не удалась – вернулись они без добычи, но, честно говоря, его это в какой-то мере даже радовало – пусть себе живут и здравствуют гордые красавцы таежной глухомани – изюбры.
В молодости мать Дмитрия Власова – Лену нельзя назвать красавицей, но в ее наружности что-то обольстительное. Роскошные золотистые волосы взбиты в высокую прическу над гордо посаженой головой; а темные с поволокой глаза то потухали в истоме, то искрились дерзким огнем.
У нее та теплая, мягкая внешность, какая иногда бывает у женщин, разбуженных из глубокого сна. Как ласковая кошка, которую хочется взять на руки.
Влюбилась, в бандита, когда ей исполнилось двадцать лет.
Лена стала уговаривать возлюбленного Федора забросить свои преступные дела.
Разговор состоялся в его квартире.
– Федор мне страшно. Я боюсь, что тебя потеряю…
– Не бойся, глупая! Нас теперь ничто не разлучит.
– Я не о том. – Озабоченное выражение вновь возникло на ее лице. – Как ты не понимаешь! Я о полиции… Они ведь не остановятся, пока не схватят тебя!
Он рассмеялся.
– Им меня никогда не поймать! Пусть стараются! Им не слепить против меня никакого дела! У меня все по закону!
Она отодвинулась. Потом спросила тихо:
– Это правда, что о тебе рассказывают?
Федор пожал плечами:
– Ты же знаешь людей! Все любят поговорить, обожают слушать собственный голос!
– Но это же не пустые разговоры, верно? Правда! Ты ведь действительно заправляешь незаконным промыслом, разве не так?
– Ну, что с того? Кто-то ведь должен им заправлять.
Она взяла его за руку, посмотрела в глаза:
– Тебе придется с этим покончить.
– Так. Интересно! – Он от души рассмеялся. – Что-то слишком многие в последнее время приходят ко мне с этой идеей.
– Я хочу, чтобы ты понял, Федор! Если ты не выйдешь из игры, это кончится только тюрьмой! Или тебя застрелят!
– Не думаю, милая. Полиция не в состоянии пришить мне абсолютно ничего противозаконного. К тому же, большинство из них даже не осмелится начать против меня дело, прекрасно понимая, что у них нет на меня улик.
– Может, пришьют со временем. – В ее взгляде появилось знакомое упрямое выражение.
– Да брось ты! Меня это совершенно не трогает. Я не желаю, чтобы ты волновалась по таким пустякам!