– Да, я думаю, все, – проговорил доктор Брандт. – Пойдемте, Филипп.
Выйдя из кабинета, они шли еще некоторое время в тишине, пока расстояние не стало безопасным.
– Доктор Брандт, вы же в курсе, что я знаю этот ваш взгляд?
– Безусловно, Филипп.
– Тогда рассказывайте, откуда он взялся!
– Глава Совета явно что-то скрывает, но это единственное разумное объяснение пропажи злополучных записей. Ставлю, что угодно, у него есть такая возможность, и он ею воспользовался. Сбой в жайкай – полнейший бред.
– Что ж в этом есть определенный смысл. Политика порой не нуждается в огласке. И наделить главу Совета возможностью выбирать, что записывать, а что нет – логично. Вопрос только – почему этим не занимается сам жайкай? Вселенская паутина с интеллектуальной системой наблюдения, неужто она не способна сама фильтровать, что записывать, а что нет?
– Вот, это главный вопрос, на который еще предстоит найти ответ.
За разговором они свернули в очередной коридор, как к ним тут же подлетел рой скан-ботов.
– Двадцать пять минут сорок три секунды! Я выиграл! – все также хмуро произнес доктор Брандт, глядя на имитант. – Минус два часа из вашего недельного бренчания на этой машине ужаса.
– Эй, – возмутился Филипп. – Мы даже не спорили!
– Вы отрицаете факт моего выигрыша? – сурово посмотрел на него доктор Брандт.
– Я отрицаю факт нашего спора, – ответил полковник Санди. Спорить с доктором в таком состоянии было бесполезно. Поэтому Филипп даже не стал предпринимать попыток это сделать.
– То, что мы не пожали друг другу руки, еще не значит, что мы не спорили. вы его сами же спровоцировали, между прочим, – хмыкнул доктор Брандт. – Пора ехать, мы уже и так пропустили обед.
За двести сорок три километра от города К. раскинулся огромный жилой поселок Старсберг. Дома выше трех этажей считались бесполезной роскошью и транжирством, поэтому во всех семейных населенных пунктах, в том числе и Старсберге, они были маленькие, но уютные. Каждый дом занимала лишь одна семья. Выросшие дети редко оставались жить с родителями, предпочитая отдельную квартиру в городе, а когда обзаводились собственной семьей, получали право переехать в отдельный дом.
Особняк доктора Брандта и полковника Санди был в некотором роде привилегией, которую им позволили только из-за их выдающихся заслуг перед обществом Земли. У них был обычный дом, как у всех, ни больше, ни меньше, только занимать его было разрешено им вдвоем, не имея семей, и находился он на расстоянии десяти километров от основного населенного пункта. Расстояние это с каждым годом сокращалось в угрожающем их холостому существованию темпе, что приводило в шок и трепет доктора Брандта – он очень ценил их привилегированную уединенность. Она якобы позволяла ему глубже уходить в себя, когда вдохновение охватывало его.