Я пришла в себя после того как мне приснился отец. Во сне он подошел к моей кровати, сел на корточки, снял свою перчатку и коснулся моей руки.
- Я ведь учил тебя не вешать нос, а ты даже не смогла заполнить пустоту хорошими воспоминаниями. Неужели мы с мамой не стоим твоей доброй памяти? Мама расстроится, если ты дашь разорить ее магазины. Это дело всей ее жизни.
На утро я вскочила с кровати, будто вынырнула из холодной проруби. Бросилась в душ, затем одеваться. Платье висело на мне и топорщилось, так я похудела, но в тот момент мне было все равно. Я бросилась к тете Жанет и стала спрашивать, что произошло с мамиными магазинами.
Оказалось, что тетя их продала. Эта новость стала новым ударом. Грудь сдавило тоской и чувством беспомощности, но я сжала кулаки, впиваясь в кожу ногтями, и попросила их выкупить назад. Дядя Дезмонд заявил, что они убыточны и тратить деньги на подобное нет смысла. Жанет полностью верила словам супруга. Тогда я решила, что найду работу и верну магазины сама, ведь в рукаве, а точнее в перчатках, у меня все еще был припрятан козырь.
В день моего шестнадцатилетия в дом к тете Жанет явилась семья с мальчиком моего возраста. Избалованный вредный пухляш, который от всего крутил носом и возмущался по любому поводу жутко меня нервировал, но я уговаривала себя потерпеть его один вечер. А когда на следующий день Жанет объявила, что это мой будущий муж, мне стало плохо. Разразился жуткий скандал, в котором выяснилось, что у меня теперь ничего нет: ни денег, ни прав. Дезмонд впервые поднял на меня руку. Ему повезло, что он был в перчатке, а не коснулся моей кожи голой рукой, а вот мне было больно, страшно и обидно.
Через неделю я услышала разговор об академии для девушек. Замерла прямо посреди оживленной площади и погрузилась в размышления. План родился сам собой. Я сбегу из дома, возьму себе другую фамилию, поступлю в академию, а после учебы смогу заработать деньги и выкупить мамины магазины.
На следующее утро я сбежала и покинула город, где жила Жанет, нашла даркти, которые помогли с документами и направилась ближе к столице. Поступить в академию можно было в семнадцать, потому нужно было немного подождать. Целый год я работала разносчицей и уборщицей в таверне, живя к коморке, накопила немного денег, взяла билет до столицы и отправилась в Розенштант. Ведь в рекламном объявлении, которое печатали в газетах, кричаще большими буквами обещали льготные места для девочек из неблагополучных семей, я старалась сойти именно за такую. Но на деле оказалось, что за льготное место нужно заплатить даже больше, чем за поступление на платной основе. Меня выставили за ворота даже не дослушав.