Зачем такой странный потайной ход?
Все дело в том, что поместью Михал всего-то сто с хвостиком лет, а построено оно на руинах крепости тех лет, когда не было Карменгора, а земли были поделены между военными и торговыми союзами. Постоянные стычки, предательства и желания получить выгоду привели к тому, что эти земли остались без защиты против завоевателей. Северные хетты промчались лавиной, и все здания выше двух этажей, все стены шире плечей мужчины сносились — что-то рушили руками и деревянными таранами, где-то действовали шаманы. Нет, последние не приносили жертв, хотя и шептались карменгорцы об этом, им достаточно было своих камней — тяжелых, почти неподъемных. Телеги с этими камнями тащили большие мохнатые буйволы. Шаманы пели песни, заставляя камни издавать жуткий гул — и земля тряслась.
Так, по крайней мере, писали очевидцы.
Когда нашествие северных хеттов было остановлено, из крепостей и высоких башен осталось едва ли пятая часть. Поэтому я так хотела как-нибудь попасть в Кармен — столицу наших земель. Отец показывал мне гравюры и иллюстрации, а в библиотеке у нас висело полотно с видами на окрестности башни Ларко — таинственное, даже ужасающее, но такое притягательное место.
Войлочные тапочки мягко скользили по камню, в проходе было холодно, я тут же закуталась в верхнюю тунику сильнее. Савэ осталась снаружи сторожить, если что, она даст знак мне, стукнув несколько раз деревяшкой по камню.
Я почти сразу обнаружила огнемушек — это было к удаче, значит, спокойно пройду и вернусь, не боясь переломать ноги. Насекомые вяло ползали по камням и отлично подсвечивали дорогу.
Отец много раз пытался выяснить, где же их гнездо, чтобы взять часть и расселить их в подвале. Все-таки редкое существо, такое даже купить у мастеров сущностей редко когда получится, не то что найти. Совершенно безопасно для людей, живет спокойно в полной темноте и питается влагой на стенах и частичками плесени. Умели же раньше создавать!
Легкий бег по коридору, приложить стакан к нужной щели и прислушаться. Я, кажется, была вовремя.
— …Налей и мне, — это голос двоюродного брата.
— Мал ты еще грегг пить, Соэр, — проворчал дядя, но чаша глухо звякнула. Значит, все-таки не отказал наследнику.
— Вот это я понимаю! — причмокнул губами Соэр, но секунду спустя закашлялся. Я мысленно захихикала: грегг — жуткое пойло, и это притом, что у отца стояла бутылка одного из самых лучших сортов. Специально держал для гостей-любителей.