Дом Лэйси был не менее шизофреничен, но между внешними и внутренними владениями пролегала линия Мажино[13]. Снаружи, как я позднее выяснила, находилась территория Ублюдка: сплошные прямые линии и стерильные поверхности. Идеально подстриженный газон, сверкающие водостоки, грамотное распределение кустарников и горшечных растений. Внутри безраздельно царили шестидесятые: будто какой-то иностранец решил создать американский дом по рекомендациям старых ситкомов. Цветастая мебельная обивка в прозрачных пластиковых чехлах; «мотельные» картины – маяки и угрюмая домашняя скотина – в массивных позолоченных рамах; целый фарфоровый зверинец, ухмыляющийся из-за узорчатого стекла. И кружевные салфеточки. Уйма салфеточек. Над камином висел массивный деревянный крест, на каминной полке стояла рамочка с текстом молитвы о спокойствии. Поэтому меня слегка удивило, когда в комнату вошла мать Лэйси, дыша перегаром, в котором я к тому моменту нашей дружбы уже умела различить запах джина.
Вид у Лэйси был такой, точно она мечтает отпереть стеклянную горку и шваркнуть кувалдой по фарфоровым кошечкам.
– Господи, мама, ты что, принимала в этом ванну?
Волосы у матери Лэйси были черные, длинные (длиннее, чем приличествует в таком возрасте), свободно распущенные по плечам, как у юной девушки, и сильно посеченные на концах. Глаза сонные – я бы решила, что это следы неусыпной заботы о новорожденном, если бы не запах.
– И не могла бы ты прикрыться? – Лэйси махнула рукой в сторону кружков намокшей ткани вокруг сосков. – Это омерзительно.
Мать Лэйси закрыла влажные пятна ладонями. Родители определенного возраста, производящие на свет нового отпрыска (неопровержимое доказательство их спаривания), всегда вызывают некоторую неловкость. Но тут и без младенца было ясно: секс у этой женщины есть.
– Никогда не залетайте, девчонки, – сказала она. – Материнство превратит вас в уродливых коров.
– Я тоже тебя люблю, – сухо ответила Лэйси. И бросила мне: – Наверх.
– Девочки, – позвала мать Лэйси. – Девочки! Девочки! – Казалось, это слово подчинило ее себе так же, как мы. – Останьтесь! – Она опустилась на кушетку, и та заскрипела под ее тяжестью. – Сядьте. Составьте компанию старой корове. Расскажите ей, каково быть юными и свободными.
– Тебя никто не заставлял рожать, в твоем-то возрасте, – заметила Лэйси.