Стоит ли удивляться, что в последующие дни я постоянно гуляла в лесу? Что мне там нравилось? Вот и еще одна невинная ложь для тебя: будто бы я мифическое порождение воды, от природы боящееся деревьев.
Лес с его тенями и шорохами, где ветер, если внимательно прислушаться, звучит почти музыкой, мне не просто нравился – я была там как дома: зеленый лабиринт, где можно спрятаться и помечтать, что я в сотнях миль от Ублюдка и его ублюдочного Батл-Крика, что я последний человек на Земле, что выжжено все и вся, кроме меня и деревьев, червей и оленей. Мне нравилось, когда густая листва сплошь закрывала от меня небо. Под зеленой завесой время словно замирало – или, наоборот, мчалось на всех парах, и тогда я могла бы выйти из чащи прямиком в будущее, где все мои знакомые уже состарились или умерли, и жизнь начнется с чистого листа. В первый же день я набрела на заброшенную железнодорожную станцию, которую, похоже, покинули не меньше пары сотен лет назад; я гадала, удастся ли воскресить дух, который здесь витал. Ибо тут царил конец цивилизации: вокзальчик, рельсы и ржавый исполин – товарный вагон, мирно почивавший в бурьяне. Ты, возможно, вознамерилась бы мысленно перенестись в прошлое – энергичную, бурлящую эпоху дам с кружевными зонтиками и мужчин в котелках и с саквояжами, спешащих по важным делам. Но мне станция нравилась такой, как есть, безжизненной и тихой, разрисованной выцветшими граффити, заваленной битым стеклом и мусором, затерянной во времени. Впервые мне попалось стремное место, и более того, самое что ни на есть реальное: гниющая сердцевина Батл-Крика. Царство апокалипсиса, где я чувствовала себя как рыба в воде.
Можешь вообразить, каково мне было, когда на мои владения посягнула Никки.
– Я тебя не знаю, – заявила Никки, будто существование без ее ведома является тягчайшим из грехов. Будто это я тут непрошеная гостья.
– Я тоже тебя не знаю. – Мне удалось сделать еще один глоток, прежде чем она отняла у меня бутылку.
– Я всех знаю.
– Видимо, нет.
– Всех. И всё. Что делать, когда уже всего достигла, а? Что дальше?
Заплетающимся языком Никки Драммонд поверяла пришлой рвани свой экзистенциальный кризис.
– Я здорово сомневаюсь, что ты всего достигла. Раз уж ты живешь здесь.
– Я здесь командую, – поправила Никки.
Тогда я почти ее не знала и не сообразила, насколько Никки пьяна, если не выцарапала мне глаза в ответ на мой хохот.