Второй хлопок. Я чуть не взвыл от неожиданности. Коська, гаденыш…
– Ренни, – обрел я дар речи, – откуда такая красота? Она настоящая? В смысле, я имею в виду, она не новодел?
– Конечно, нет. Разве я похож на человека, который станет держать у себя какую-то дешманскую хрень? Этой вазе несколько тысяч лет. Мне ее отец привез из Дели, месяц назад. Не знаю, зачем и не знаю, где он ее взял, но сказал, что это подарок. Вот теперь стоит. Под лотосы хорошо подошла.
– О! – встрял и Коська, – я только сейчас внимание обратил, что в ней лотосы плавают. Димка глянь, вот такие цвели на том озере. Такие же идеально белые, с желтой чашечкой в серединке. Ренни, где лотосов таких набрал?
– Так мне их служанка каждое утро таскает с озерца. Вот и сегодня приволокла, лошадь толстозадая. Притащилась вся мокрая и в тине, как кикимора перекормленная. Перепугала меня своим непотребным видом чуть не до смерти. Говорит, пока лотосы срезала, умудрилась свалиться в этот лягушатник. С перепугу орала, как оглашенная. Дура. Плавать совсем не умеет. Видать, жопа и перевесила. Жрет без меры. На ее вопли сбежалось, наверное, половина Кандолима, а потом полчаса пытались поймать и вытащить, чтобы не утопла. Таки оно и понятно, весит как беременная слониха.
– Чей-то ты на нее так? Она у тебя хорошая. Добрая. Исполнительная. В прошлом году вон как швытко нашу комнату в порядок привела. Пойди, еще такую найди.
– Костя, да я же ее любя. Положено мне ее ругать. Статус.
– Гляньте-ка на него. Статус у него. Ходить не мешает, нет, статус твой? А с какого озерца она тебе лотосы приперла?
– Так вот которое рядом. Маленькое. Круглое. Ты еще в прошлом году через него ко мне шел.
– Серьезно? – тянет Коська, поднимая в удивлении обе брови. – Вот прям сегодня утром, она тебе на этом озере лотосы срезала, пока купалась?
– Ну да. А что не так?
– Да дело в том, что мы сегодня мимо него проходили. Когда к тебе шли. Таки там никаких лотосов нет. Ни одного. Оно черное, вонючее, и все в сухих былинках. Уверен, что твоя служанка в том озере купалась?
– Другого здесь нет, – ответил Ренни.
А у самого глазенки начали расширяться, как будто он не нас, а богиню Кали с занесенной над его головенкой саблей узрел. Губы задрожали. Лоб покрылся мокрой испариной.
– Не может быть, – еле слышно прошептал он. – Она сегодня мне эти лотосы принесла. Я сам с нее тину отковыривал и домой мокрую вез.