– Не узнала. Ты его так закутала. Да и подрос. Летом, помню, маленький был. Как свекровь-то не лютует?
– Люту-ует! Да мой пока внимания не обращает, – ответила мать. Затем задумчиво сказала: – Только вода камень точит. Может быть, нам лучше уехать куда-нибудь. Вон, говорят, на юге, в Пятигорске, тепло и работа есть. Отстраивают его после войны. Да и с продуктами там неплохо.
– А свёкор-то что? Говорят, бьёт тебя, из дома выгоняет, – продолжила любопытствовать односельчанка.
– Кто это тебе сказал?
– Так Валька мне рассказала, соседка ваша через дорогу. Говорит: «Прибежала она ко мне вместе со своим сынишкой среди ночи в чём мать родила. В ставни стучит, кричит: „Помогите! Свёкор убить хочет…“ – Ну я их и пустила. А через час её мужик одёжу принёс и их забрал».
– Да не так это было! Никто нас убивать не собирался. Твоей Вальке после того, как её муж с топором погонял, всё одно мерещится. Пьяный свёкор пристал. Захотелось ему, видите ли, на своей бывшей кровати поспать. Я – против. Тогда он закричал: «Убирайтесь отседова к такой-то матери!». Я Владика – в охапку и – к Вальке. Ну, Иван с ним потом «побеседовал» по-мужски. Сказал, чтоб в горницу – ни ногой. Только что толку! Трезвый – дед никого не трогает, с Владиком возится, а пьяный – дурак дураком.
Так переговариваясь, мать начала полоскать бельё и складывать его сразу же покрасневшими руками на расчищенный от снега лёд.
Их разговор меня мало интересовал: говорилось о том, что мне было хорошо известно. Заинтересовала же ближайшая прорубь. Я заметил на её краях размытое кровавое пятно и захотел подойти поближе. Было очень страшно, но тёмная бездна как будто притягивала меня и звала к себе. Я колебался. Однако вид крови вызывал большое любопытство, и я шагнул ближе, вытянув шею. «Чья это кровь? – подумал я. – Может быть, кто-то нечаянно поскользнулся и упал в прорубь?.. Тогда его давно съели рыбы». – И сразу же представил себя на месте утонувшего. От этой мысли повеяло холодом подлёдного царства, в котором, я слышал, плавают щуки с большими зубами. – А может быть, это кровь лошади? – продолжал гадать я. – Лошадь большая! Она не могла провалиться и, должно быть, здорово ударилась об лёд».
– Ах ты, негодник! – как бы с небес послышался отчаянный голос матери. – Ты куда это полез!? Ишь, чего удумал. Ну, погоди. Сейчас я тебе покажу!