– Или все-таки допьем вино, хорошее, чего его хранить?
– Нет, спасибо, мне уже и некогда, нужно идти, – засобиралась Сияна, взглянув на часы.
– Жаль. Ну, до свидания, – сказал продавец, слегка подчеркнув слово «свидания».
– До свидания, – тихо и спешно пролепетала девушка.
Одна смелая и безрассудная часть Сияны очень хотела остаться и искала какой-нибудь нелегкомысленный повод задержаться, но другая часть – домашняя и опасливая, которая всегда пользовалась приоритетом, – хотела быстрее уйти. Так как первая часть не представила серьезные доказательства в свою защиту, то вторая легко одержала победу, после чего Сияна развернулась и пошла к выходу.
– Подождите, – окликнул Денисов уходящую и из ящика стола вынул книгу. – Вот, это подарок. Приходите к нам еще.
– Да, спасибо, – растерянно ответила девушка.
Когда Сияна пришла домой, весь раствор чувств внутри нее клокотал и преображал сам себя, и разброс ощущений падал от воздушной нежности до неподъемной подавленности.
Она не умела хорошо скрывать своих чувств, и Фебин давно уже увидел, что в жене что-то изменилось, и не в лучшую сторону для него.
Но Фебин не спешил объясняться с женой. Он, конечно, испытывал большой дискомфорт и сильное любопытство, но назло хотел выждать, чтобы ситуация усугубилась еще более. Вообще он не раз специально бездействовал тогда, когда остальные бы пытались выгадать себе что-то, и поэтому Фебина часто не понимали. А он чувствовал какой-то шик от этого просаживания шансов, которые ему давала жизнь, иногда с довольной усмешкой, иногда с презрительным раздражением. То ли это была странная форма гордости, то ли чувство бессмысленности жизни, то ли все это вместе, а может, что-то совсем иное, но это было характерной чертой Фебина.
Это был врожденный элемент его психики, и он не перенимал эту деталь ни из жизни, ни из книг. Он не возводил это качество сознания в какой-нибудь принцип или идею, просто черта эта была присуща ему и больше ничего.
Фебин был любознательным, правда любознательность эта периодически иссякала, а потом вдруг опять восстанавливалась в прежнем объеме. Да, со своей судьбой он часто экспериментировал, и бывало, негативный опыт он ценил больше, чем свое благополучие.
Собственно, и в этот раз получилось нечто похожее. Конечно, он был еще молод, чтобы сильно дорожить чем-то, но дело было не только в этом. Фебин был человек ищущий, и он искал, конечно, не только опыт сам по себе, но и абсолютную красоту, не только в себе, но и в мире вообще.