– Владыка, вы знаете, в Киеве живет одна матушка – раба Божия, старица прозорливая!
– Да? Ну, так передай ей от меня сто рублей. Пускай она обо мне помолится.
– Хорошо, Владыка.
Взял эти сто рублей, приезжаю к Матушке. Захожу в келию, сел. Когда появилась возможность, подаю ей деньги.
– Матушка, это вам Владыка передал.
Она взяла деньги, постояла, а потом как бросит их.
– Сергий, забери эти деньги!
– Матушка, ну неудобно, Владыка передал…
– Нет, нет, забери эти деньги.
Делать нечего, поднимаю деньги, кладу их в карман. Думаю с испугом: «Хорошее дело! Как же я эти деньги буду Владыке отдавать?» Прощаюсь с Матушкой.
– Когда он тебя рукополагать-то будет?
– Не знаю.
– Ты ему скажи: «Не обманывай меня – рукополагай!»
– Хорошо, хорошо, скажу…
Попрощались мы с ней, я уже выхожу, когда в спину раздается голос Старицы.
– Возьми эти деньги своим детям.
Думаю: «Вот интересно! Говорила так, а теперь по-другому».
Приехал я в Тулу, захожу к Владыке в кабинет.
– Ну… Как там съездил? – с некоторой иронией спрашивает Владыка.
– Ну, съездил… – мнусь я.
– Был у Матушки?
– Ну конечно, был…
– Что, деньги мои не взяла?
– Владыка, а как вы знаете?
– Не переживай. Святые люди мои деньги никогда не берут!
Я положил деньги на кушетку перед ним.
– Возьми эти деньги детям.
– Владыка, мне неудобно вам передавать, но так случилось, что Матушка сначала вам сказала отдать обратно деньги. Не взяла и все. Но когда я уже уходил, она сказала: «Возьми эти деньги детям».
– Да, это великая раба Божия! А что еще Матушка говорила?
– Сказала – не переживай, Владыка тебя рукоположит, – переиначил я слова Матушки.
Владыка ничего не сказал. И через две недели рукоположил меня в диаконы.
Видимо, у Владыки был такой вот собственный способ определения святости. Сам Владыка Максим был, как я свидетельствую, и как могут засвидетельствовать все, знавшие его, великой духовной жизни. Он глубоко переживал слова апостола Павла: «Епископ должен быть непорочен… трезв, целомудрен, (благочинен), честен, страннолюбив, учителен, не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, (миролюбив), не сребролюбив» (1 Тим. 3,2—3) Он очень серьезно относился к поставлению, сам беседовал с поставляемыми, с их женами, следил, чтобы к служению допускались люди достойные священнослужения.
Сразу же после рукоположения начались сорок дней моего ежедневного служения, а через неделю умерла