– Она на шестом месяце, у них не было времени перебирать всех птиц и вспомнить самую меркантильную, которая бы еще славилась добрачной беременностью.
Анеля тем временем перепробовала все стулья за нашим столом:
– Это логически невозможно, но как я ни сажусь, я остаюсь спиной к залу и весь зал – спиной ко мне, и я ничего не вижу, ни сцену, ни танцпол, ни стол молодых.
Возле нас стояла колонка – так близко, будто не только не хватало места, но ее еще и нарочно придвинули. Оставалось надеяться, что она будет работать во всю мощь, и хотя мы ничего не увидим, мы лучше всех все услышим.
– Какой кошмарный стол, – сказал взявшийся из ниоткуда Карим, в руках у него был стул. – Юн еще предупреждал, что у вас худший стол в зале.
Вслед за Каримом подошел Ануар – Бахти просияла – и Юн тоже притащился. Я давно замечала, что Юну все еще нравится Бахти, но, видимо, не настолько, чтобы жертвовать хорошей рассадкой по собственной воле.
И хотя мы уже немало пострадали на этой бессердечной свадьбе, главное разочарование вечера ждало нас впереди: на столе стояли ледяные кумыс3 и шубат4, вода и даже отдельный лед, но ни намека на горячительное.
– Я не смотрел новости месяц, на работе аврал был, – Ануар таращился на питье, не садясь, – когда объявили сухой закон?
– В VII веке, – ответил Карим. – На Ближнем Востоке.
– Я не чувствую пальцы ног, – заныла Анеля, – я не чувствую пальцы рук, я не чувствую…
– Запаха виски, – все еще шокированный Ануар занял место между Бахти и мной.
– Я согласен на коньяк «Казахстанский», – сказал Юн.
– Даже я на него согласна, – это была правда.
– Интересно, когда Айдар успел принять ислам? – спросила Бахти.
Анеля сняла босоножки и усиленно терла ступни друг об друга, шмыгала и дула на руки.
– Может, свалим? – Юн смотрел на стол с тоской.
– Ах ты мой маленький бунтарь.
– Да иди ты, Ануар.
– Никогда не понимала, – перебила их Анеля, – почему все невесты поголовно надевают на свадьбу платья-бюстье, а беременные невесты – платья на бретелях. Типа, покажись голой сразу всей родне?
– Никогда не видела такую колхозную родню, – сказала Бахти.
– В твоем представлении Земля вообще квадратная: от Ленина до Дзержинского, от Абая до Кирова5, – Карим рассматривал куриную ножку, – микров и аулов и их жителей на твоей Земле нет.
Единственное, что не полностью, но виднелось нам, был экран, куда транслировалось происходящее. Бота, Айдар и свидетели прошли по белой дорожке, в конце которой Айдар решил поцеловать Боте руку на камеру. Целуя, он не наклонился перед ней, а поднял ее кисть к своему рту, а Бота была ниже его на четверть метра, и ее короткая конечность с трудом растянулась на такое расстояние.