По мнению Александра Алексеевича, ничего хорошего меня на Севере не ожидало. Золотодобывающая отрасль тоже переживала кризисные времена, и старателям не платили деньги, как и всюду по стране. Мне сразу вспомнилась история моего отъезда с алтайской практики, когда я, не получив расчёт, был вынужден добираться домой, на Украину, автостопом. Восемь суток пути без нормального сна и пищи, десятки попутных машин…
В общем, я решил не испытывать судьбу…
А весной Александр Алексеевич повёл меня в геологическую экскурсию по окрестностям города. Интересно было узнать из его рассказа, что в пермских песках содержится золото – до 2 грамм на тонну. По современным меркам – промышленная концентрация! Но «мыть вручную – на хлеб не намоешь».
Тем не менее, несколько золотых чешуек, – так называемых знаков – намытых старательским лотком из пермских песков могли бы украсить мою коллекцию. Но, к сожалению, лотка у меня не было, да и не было опыта работы с ним. Геологам лоток часто требуется для промывки шлихов. Но во время прохождения практики – что на Чукотке, что на Алтае – необходимости промывать шлихи не возникало. Лишь однажды на Алтае, один геолог, Сергей, на досуге решил провести для меня «мастер-класс» по работе с лотком. Мы пришли на берег речки Синюхи, где в былые времена «кормилось» золотом всё местное население, и приступили к работе. Много золота Сергей мне не обещал, так как весь песок Синюхи в «застойные» годы был перемыт драгой. Но отдельные золотые чешуйки, по словам Сергея, встречались здесь почти в каждом шлихе. Я был уверен, что у меня получится. После нескольких показательных операций Сергей передал мне лоток с наполовину промытым шлихом. Среди других песчинок он успел заметить на его дне золотую чешуйку. Мне надо было завершить начатое дело. Завершить-то я кое-как завершил, но когда Сергей проверил мою работу, самого главного – золотины – среди шлиха не обнаружил.
– Вот это да! – изумлённо произнёс он. – Чтобы смыть из лотка золото – это надо постараться!
Тренировать меня у него не было времени. А я и не расстроился, поскольку гораздо лучше у меня получалось находить золото при помощи молотка.
Золото Алтая врезалось в мою память ещё одним загадочным наблюдением. В процессе отбора образцов в «золотом» карьере мои глаза постоянно невольно замечали проносящиеся со скоростью молнии тонкие изгибающиеся тени. Они возникали только на поверхности камней. Подобные тени изредка мне виделись и прежде, в гранитных карьерах Житомирщины. Вначале я думал, что мне это кажется – что-то в глазах зарябило. Но на Алтае отпали все сомнения: тени «настойчиво» проносились перед моими глазами одна за другой, и их уже невозможно было игнорировать. Я заподозрил, что мои глаза фиксируют нечто запредельное. «Может это визуальные проявления энергетики камня?» – мелькнула у меня робкая догадка.