Художник так же быстро, как и Кенгуру, умел переключаться со сценки на сценку и радоваться окружающей действительности. Теперь мама с сыном развернулись к Пантеону. Они пощебетали о его архитектуре – со знанием дела и минут десять. Украшая эту беседу, как и подобает оной, многозначительными паузами. Потом на стол им принесли всё то же самое, что мне. И я порадовалась: они подглядели в мою тарелку и не ошиблись. Всё самое свежее! Впрочем, миссис Австралия хоть и угадала во мне завсегдатая, но никак не могла приладить меня к своей реальности. Наконец она просто ткнула палец в мою тарелку и повелительно спросила, ни к кому конкретно не обращаясь: «Это что?» – «Фокаччо», – примирительно ответил художник. Но она, не опуская неумолимого перста, ждала ответа, теперь уже совершенно явственно от меня. «Это как хлеб», – тихо промолвила я по-английски. «Как хлеб…» – повторила хором и как-то нараспев эти слова семейка и осталась довольна. «Вы здесь живёте неподалёку?» – как ни в чём не бывало продолжила старая леди. «Да», – ответила я.
И в этот момент жизнь прервала нашу беседу. Одна из семей покидала беседку под тентами, и все хотели попрощаться с миссис Кенгуру и пожелать ей и её сыну всего хорошего, а освобождающийся столик ещё с площади углядела молоденькая, хорошенькая девица. Судя по её выговору, она получает образование в Америке. И вот её чрезвычайно заинтересовало наше со старушкой содружество. Она усадила семью за соседний стол и подползла на стуле поближе. Во главе их прайда стояла интересная восточная женщина, чья английская речь была хороша, но украшена тяжёлым акцентом. Рядом с ней томился полноватый мальчишка лет тринадцати, с двадцатым по счёту мороженым. Неподалёку прогуливались два старших мужчины – родственники. Или охранники. Они не подходили к столику, присматривали с площади. Кенгуру тотчас накинулась на новоприбывших, а я, к сожалению, не смогла вступить в общую беседу – география подвела. Наши новые собеседники были откуда-то очень-очень с Востока. Кенгуру, мне кажется, тоже толком не знала, о чём речь, но бодро кивала. И мне было страшно интересно переброситься словечком вот с той девушкой, которая учится в Штатах, но нам было не суждено… Кенгуру перепрыгнула в мою сторону: «Что это вы делаете в Риме?» – спросила она. «Живу», – ответила я. «Почему? Зачем вы сюда приехали! – нетерпеливо вскричала она. – Кто вы такая?» Удивительно простые вопросы. Но простых ответов у меня на них не было. Воцарилось молчание, в которое была активно включена девчонка: кажется, у неё была версия на тему, кто я такая. Мама снисходительно улыбалась, глядя на неё, а брат посматривал на меня исподлобья. Гигантские скандинавы закачались, как корабельные сосны на ветру.