Она мгновенно посерьезнела и начала издалека:
– Валер, мы с тобой на котором сериале вместе работаем? На четвертом? Ну да, на четвертом. И был еще один полный метр. Я ведь ни с кем так много не работала, знаешь…
Она умела говорить так легко и напевно, что собеседник очень быстро впадал в некое подобие транса и оказывался в ее беспредельной власти. Вот и Валерий уже не сводил взгляда с ее лица, едва заметно кивая: да, мол, точно, именно на четвертом, и еще один полный метр, и ни с кем так долго…
– Мне нужна твоя помощь. Мне и попросить-то больше некого…
Она прекрасно знала, что ее беспомощно-честные глазищи раненой оленихи в сочетании с хрупкой фигуркой практически у любого мужчины вызывают желание ее опекать и защищать, даже если ему ничего и не обломится.
Валерий немедленно выпрямился и даже слегка погрознел лицом. В исполнении бородатого очкарика с фигурой плюшевого мишки выглядело это довольно забавно, но Кира предпочла не обратить на это внимание, чтобы не сбивать себя с настроения.
– Мне тут недавно какой-то дикий розыгрыш устроили… Ты не представляешь себе, как я испугалась!
Ну не так уж она и испугалась… В общем, извини, Валера.
– И главное, били же по больному, понимаешь?
Скорее не били по больному, а маслом по сердцу помазали….
– Так вот скажи мне, пожалуйста, кто из тех, с кем мы с тобой работали, сильно на меня зол?
Все правильно. Именно так: не надо спрашивать, зол ли кто-то, лучше утверждать, что кто-то точно зол, и теперь задача Валерия, который уже готов изо всех сил ей помогать и ее защищать, всего лишь вспомнить, кто же это такой гад.
Режиссер послушно задумался.
Кира чуть-чуть выждала и вкрадчиво дополнила:
– Это точно кто-то из ближнего круга. Очень уж много он обо мне знает…
Думал Валерий долго. Кира успела все-таки бросить в рот пару оливок и кусок сыра, и даже отпила еще коньяка из режиссерского стаканчика.
Режиссер все сильнее морщил лоб и, видимо, про себя сам с собой разговаривал или даже спорил. Однако лицо его становилось все более и более растерянным, и в конце концов он виновато пробормотал:
– Что хочешь со мной делай, Валькирия, но я такого просто не знаю. Может, ты и не всем шибко нравишься, но… Это ж он так должен злиться, чтобы все знали! Да убей меня – нету такого!
К концу своей тирады он даже голос повысил, и окружающие с интересом к ним обернулись.