И вот пятнадцать минут назад она вычеркнула из своего списка последнего подозреваемого, и ожидание разговора с Давидом превратилось в предвкушение жестокого возмездия.
Нельзя сказать, чтобы три последние недели она только и думала, что о пророке с набережной и вторжении в ее дом.
Хотя чего себя обманывать? Конечно, думала – каждый раз, как только она оставалась в одиночестве.
Пророк-то еще ладно: ей, чье лицо благодарные зрители ухитрялись опознавать даже в бассейне, было не привыкать к странненьким поклонникам. Но когда к той встрече добавились ноты, все стало совсем плохо. Мало того, что ноты на открытой крышке всегда закрываемого ею пианино недвусмысленно означали, что в ее дом неизвестно кто входит без малейшего затруднения: они еще так же недвусмысленно подтверждали, что и пророк тоже был не случаен. А значит, есть некий человек, который почему-то хочет испортить ей жизнь. И пока неизвестно, что это за человек и почему он развлекается именно так, жить Кире будет страшновато.
Конечно, на следующий же день после обнаружения нот Кира сменила замки. Впрочем, честнее было бы сказать, что замки менял Петька: у Киры этот день и два следующих были плотно заняты на съемочной площадке, а терпеть прежние замки так долго она была категорически не готова. Петька, беззастенчиво вызванный на подмогу, был несколько озадачен, но ему пришлось обойтись без объяснений: на них Кира тоже не чувствовала себя способной.
Более того, она позвонила своей ненаглядной Ирине Сергеевне и, вложив в свои слова максимально возможную теплоту, попросила ее пока не приходить: дескать, у нее, Киры, внезапно нарисовался перерыв в съемках, и она вполне управится с домашним хозяйством сама. Кира решила не рисковать и пока не давать помощнице новые ключи: Ирина Сергеевна, ясное дело, чистое золото, но… Лучше сначала выяснить, что же все-таки происходит.
Первые пару дней Кира наивно полагала, что смены замков и напряженных следовательских раздумий для душевного покоя будет достаточно. Но после двух вечеров, когда она долго собиралась с духом перед собственной дверью, прежде чем открыть ее и на цыпочках, с бухающим где-то в коленках сердцем медленно осмотреть всю квартиру, стало понятно: предпринятых мер категорически недостаточно.
Тогда она, страшно смущаясь, вызвала пару молодых и веселых ребят, которые за час установили над ее дверью крохотную видеокамеру. Они даже сумели поставить эту камеру так, что ее было очень трудно заметить – если, конечно, не искать специально.