– Нехороший год, голодный, да и кровушки людской пролито много… нехороший год, – не оборачиваясь, ответил Николай и сильней хлестнул свою кобылу.
Сделав несколько быстрых шагов вслед за телегами, Серёгин замедлил шаг, а затем и совсем остановился. Сердце бешено колотилось в груди, изо всех сил толкая кровь, кровь в свою очередь била по вискам, по затылку и даже глаза, казалось, от такой пульсации вот-вот вылезут из орбит. Серёгин поднёс ладони к лицу: ближе – дальше, покрутил ими, раздвинул пальцы и увидел сквозь них удаляющиеся телеги, – руки опустились сами собой. Тут же он взял и укусил себя за запястье, укусил со всего маха, со всей дури и ничего не почувствовал. Не почувствовал в первую секунду, а затем в страхе отдёрнул руку, то ли от резкой боли, то ли от громкого шёпота за спиной, а, может, и от того и от другого сразу.
– Иришка? – поворачиваясь на голос, проговорил он и застыл в дурацкой улыбке.
За спиной никого не было.
– Да здесь я, – услышал он снова, – давай, шлёпай, сюда.
Но и через два десятка шагов и через три он никого не увидел. Лишь по дороге, которую он только что покинул, с пьяными воплями и улюлюканьем явно веселясь, промчались какие-то всадники.
– Человек, эй, сюда иди…
У Сергея жутко болела голова, шея опухла, и движения ею тоже причиняли жуткие боли, ноги были тяжёлыми и никак не хотели идти дальше. Серёгин сделал ещё несколько шагов, навалился плечом на толстенную ёлку и закрыл глаза, тут же услышал голос рядом с собой:
– Ты что, совсем дурень что ли, сказали тебе по дорогам не ходить.
– Иришка, – прошептал Серёгин и открыл глаза – в двух метрах перед ним из земли, не более метра, торчала старая гнилая колодина, корявая, поросшая мхом и даже какими-то грибочками.
Серёгин похлопал глазами, помотал головой, разгоняя туман и оранжевые круги. Сначала послышалось хихиканье, а потом колода сказала:
– Да не пялься ты и глазами не хлопай, пока солнце не сядет, я такой буду. Иль не нравлюсь?
– Да я…, – начал Серёгин и сообразил, хоть Иринка и колода, а у него перед ней вид, как всегда, дурацкий.
– Да я…, – и Серёгин разулыбался.
– О-о-о-о, – протянула колода, – да ты не в себе, нехорошо тебе, да?
Серёгин кивнул и закрыл глаза.
– Ну, понятно, это у тебя лихорадка болотная, из-за раны на шее, вода нехорошая попала и всё.