К моим ногам неуклюже ступая, подошел карликовый пингвин-подросток и, задрав кверху клюв, уставился прямо в лицо. Я подняла его на руки, ощутив живое тепло. Ладонью провела по спинке животного, еще и еще. Птенец зажмурился. Оттолкнувшись от грязной снежной поверхности, на многие метры покрывшей некогда зеленую планету, я медленно поплыла вверх, и остановилась лишь на высоте трех метров. Грязные горы снега были всюду, а между ними чернели тоннели, по которым двигались одинокие прохожие, те, что пережили катастрофу. Регулировщики, сидевшие в бочках, воткнутых в сугробы, крутили головами в ярко-красных беретах, бог знает, откуда взятых в такой неразберихе. Казалось, будто красные плоды растут прямо из серой массы. «Почему регулировщики вкопаны по шею?» – удивилась я, но потом вспомнила, что всю ночь шел чёрный снег.
Долетев до следующей площадки, увидела Монику, держащую в руках тарелку с нарезанной ветчиной.
– Что она делает здесь, в столь поздний час?
Зависнув над ее головой, удивлённо заметила сову, сидящую на большом параллелепипеде грязно-жёлтого льда.
– Мама, эта птица умеет петь!
Девушка включила неизвестно где откопанный Мп3 проигрыватель, болтающийся на ремне у пояса, и нажала кнопку. Послышались удары тарелок, затем мелодия. Сова наклонила голову вбок, прислушиваясь, несколько раз щелкнула, и неожиданно тонко и протяжно заухала в такт.
Дочка взяла с тарелки кусок ветчины. Птица, смолкнув, замерла в ожидании лакомства.
– Ну, что ж ты не дала ей петь? – укорила я.
– Легко тебе, мама, всё витаешь и витаешь, а я должна экономить энергию батареек. Это последние, потом останусь бродить в черном безмолвии. Может, в ста километрах от города идёт обычная жизнь?
– Не знаю. Мы оторваны от всего мира ядерной катастрофой. Жива я или нет? почему летаю, но по-другому не могу: в тоннеле задыхаюсь.
– А я? Как же я? Меня ты обрекла на вечную жизнь в тоннеле. Без света, в серой грязной мгле.
– Главное выжить первые дни: пепел осядет, и солнце растопит мглу. Где твой друг?
– Ищет меня и будет искать вечно.
– Грустно, когда жизнь состоит из игры в прятки.
– Грустно, – дочь покивала головой.
Я тихо поплыла прочь.
– Увидишь, скажи, пусть скорее ищет, а то не ровен час, найдет другой.
– Скажу, если увижу, – последние два слова я произнесла тихо. Настолько тихо, что она уже не могла их слышать.