страдания, но потому что мы его
пережили. Мы можем посмотреть в лицо истинной трансформации смерти – поскольку смерть дает новую жизнь живущим. Когда мертвые оставляют свои жизни позади, они трансформируют через нас чудо каждого нового дня, красоту каждого нового момента, значимость каждой мысли, действия и эмоции.
Когда мы не можем изменить реальность, мы можем лишь измениться сами. «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла». В этом и состоит суть преодоления смерти. Смерть перемещает нас прямо в настоящее. Мы переживаем каждый миг более полно, потому что она становится нашим постоянным спутником.
Пегги О’Мара Мак-Махон
Альбукерке, Нью-Мексико
Мои сны всегда очень яркие. Например, прошлой ночью мне приснилось, что вместе собрались следующие люди:
– моя подруга со Среднего Запада, которая позвонила мне на прошлой неделе и рассказала, что ее первая беременность только что закончилась выкидышем. «Увы, я потеряла даже не ребенка, – сказала она, – это было… это… “оплодотворенное яйцо”. Заблудший сперматозоид и неполноценная яйцеклетка. Наверное, это и к лучшему»;
– моя сестра (ее мать принимала диэтилстилбестрол во время беременности, и поэтому у сестры теперь целая история трубных беременностей и выкидышей и мертворожденная дочь, родившаяся раньше срока на 28-й неделе);
– Миссис Дж., одна из секретарш в офисе моего мужа, чья семилетняя дочь умерла в 1972 году. Она была ее единственным биологическим ребенком, и у нее с рождения был порок сердца;
– женщина, только что перенесшая третий аборт;
– двоюродная сестра, одна из близняшек которой родилась мертвой. А вторая девочка была «как овощ» и могла существовать лишь в стенах госучреждения. Три года спустя ребенок умер. В то время моя двоюродная сестра забеременела и родила красивую здоровую девочку;
– Мэри Х. (четвертый ребенок которой стал жертвой синдрома внезапной детской смерти);
– подруга моей матери, ребенок которой родился в результате назначенного врачом кесарева сечения в 1955 году. Этот доктор неправильно определил ПДР (предполагаему дату родов), и ребенок умер от гиалиново-мембранной болезни – болезни преждевременно рожденных младенцев. У этой соседки были проблемы по женской части, и, по-видимому, зачать она больше не смогла);
– ее доктор;
– моя мать, чьи сыновья-близнецы – мои братья – умерли через два дня после рождения. «Возможно, у нас не было бы наших красавиц-дочерей», – часто слышали мы. И все же, взрослея, я часто задумывалась, почему мама не может терпеть никакого беспорядка;