– Новиков! – в голосе тощей комендантши гремел металл, – прекрати эту болтовню, ты мне уже шестой год кровь портишь! Своими пьянками-гулянками общежитие терроризируешь, плиту, скажешь, не ты взорвал? А это… – комендантша от гнева путалась в словах и знаках препинания, – блочная дверь исчезла, штанга, две гири из спортзала, а теперь, теперь…
– Ну, что Вы, Любовь Васильевна, при чем же здесь я?! – Вид у Сереги был, как у Блаженного Августина, пойманного за игрой в рулетку.
Раздался мелодичный перезвон. Большие каминные часы работы 19– го века – бывшая собственность помещика Василия Попова, а ныне – гордость Деканата, отметили время – 11:45.
– Новиков! – вновь послышался вкрадчивый голос Гиреева, – все здесь присутствующие имели за эти годы достаточно возможностей, для знакомства с Вашим красноречием. Итак, у Вас – пятнадцать минут, чтобы изложить свою версию случившегося. И постарайтесь, чтобы она выглядела правдоподобно. В противном случае, у нас на одного Новикова станет меньше … пятнадцать минут…
Ситуация складывалась отчаянная, но Сергей хорошо помнил, что впечатление на людей производит не правда, а искренность. Быть искренним, даже зная, что несешь полнейшую белиберду! Эх, была – не – была!
Теперь лицо Новикова выражало готовность сознаться в страшных прегрешениях, а голос приобрел трагические нотки закоренелого щипача, явившегося в ДОПР, чтобы, искупив вину, идти к новой жизни.
– Видите ли…– он тяжело вздохнул и, опуская голову, быстро скользнул взглядом по сидящим в кабинете: отступать было поздно! – видите ли, в природе существует еще много непознанного и неразгаданного. Люди уже не раз подвергали осмеянию тех подвижников науки, что открывали новые горизонты познания. Вас это удивит, но я знаю, на что иду! (театральный вздох, затем, голова гордо вскидывается вверх) Вы вынудили меня преждевременно признаться во всем!… Да, все это сделал я, и сделал в интересах чистой науки!!! (Боже, что я несу? )
Реакция присутствующих не нуждалась в комментариях. Секретарша Юлечка смотрела на Серегу с жалостью – так смотрят на полных идиотов. Любовь Васильевна таращила глаза, поражаясь невероятной наглости допрашиваемого, даже голосовые связки парализовало от удивления. Гиреев же, напротив, хитро щурился, поглаживая бородку, а губы его все больше и больше расплывались в довольной улыбке. Еще бы: глупая рыбина не только сама лезла в сеть, но и расставляла пошире плавники, стараясь (видно, из любезности) как можно более тщательно запутаться в ячейках!