Я вспыхнул, но побоялся показать свои чувства.
– Вы ведь не человек, – вдруг сказал она.
Я вздрогнул. Она продолжала:
– Эти острые уши и такие большие раскосые глаза… есть в вас что-то эльфийское, – она улыбнулась.
Как же её предположения были противоположны реальности!
Я промолчал, и тогда Лайне, решив сменить тему, сказала:
– Только не подвергайте себя опасности из-за меня.
– Я готов умереть ради вашей улыбки, – прошептал я, чувствуя, что краснею еще больше.
– Что может быть лучше отчаянных действий, – тихо сказала она, сверкнув глазами.
И ушла. А я остался стоять, глядя ей вслед. Принцесса доверила мне свою горесть и свою жизнь, это кружило голову сильнее, чем брага огров.
Я отправился обратно к себе и задумался, как остановить министра в его злых умыслах. Убить министра ради Лайне?
Я, задумавшись, шел с этой страшной мыслью, и вдруг меня окликнули.
– И где это мы бродим? – сказал с улыбкой конюх Энс. Улыбка напоминала змеиную.
– Время уже к ночи, работа завершена, – пожал плечами я.
– Может, ты забываешь, что ты не дворцовый слуга, ты раб, и работа твоя заканчивается не с наступлением темноты, а тогда, когда захочет твой хозяин.
– Не ты, не кто-либо другой не может быть моим хозяином, – четко, с расстановкой произнес я.
– Неужели? А если я доложу кое-кому, что ты шатаешься по замку как по своему дому? – пропел Энс.
Я почувствовал как на загривке волосы встали дыбом. Как же я ненавидел этого Энса, но не мог ничего против него предпринять, и это ужасно мучило.
– Да-да, я знаю, где ты был, и с кем говорил. И это ой как не понравится принцу…
Я зарычал, длинные клыки обнажились, и Энс, вздрогнув, отступил.
– Порки захотел или подвала на месячишко? Сразу остудишься, как посидишь в каменном мешке! – выкрикнул Энс, но опять отступил на шаг.
Но мне было на все плевать, ненависть вдруг застлала глаза и разум. Тело химеры взяло вверх над умом просвещенного менеджера Кирилла. И я сделал один, второй шаг, готовясь на третий кинуться на мерзавца, даже не думая, что уже нацелился зубами на горло противника. Энс это понял и даже побелел от страха и рванул со всех ног. Я хотел побежать за ним, но тут за спиной раздалось:
– Стой, Ивейн, стой! – властно, но в тоже время тепло и по-отечески приказал голос.
Я обернулся, мой разум затмевал гнев, и я готов уже был кинуться на скульптора, помешавшему мне разделаться с противником.