Тригер нахмурился и сказал: «А вот этого нам не надо». И послал мне мессидж: «Сейчас ты будешь наказан». Меня атаковало несметное множество черепов. Они заполнили вокруг меня все пространство, барабанили челюстями и хохотали. Я понял, что меня тащат в преисподнюю. Меня тошнило, болело сердце, и я отключился, задыхаясь.
Иногда, как сквозь сон, я слышал реплики: «Сделаем укол… Так нельзя… Ты его перегрузил». По телу расползалась теплота. Вероятно от укола.
Я проснулся от встречной инъекции. Меня вернули из забытья. Мираж исчез, вокруг красовалось утро и, как ни странно, я чувствовал себя в норме. Вокруг меня стояло трое. С них можно было рисовать бандитов. Тригер в середине. Пощупал мой пульс, сказал: «Блестяще. Как новенький. Мы отправляем тебя в отпуск, на отдых. Будешь путешествовать. К тебе прикреплен проводник, вернее, прикреплена. Тебе повезло, очаровательная женщина». Он приоткрыл дверь и впустил это чудо семитской внешности. «Изабелла», так ее представил Тригер и добавил пока она подходила к моему ложу: «Не стесняйся. Это сотрудница. Она будет тебя сопровождать, не расставаясь. За тобой нужен глаз да глаз».
Она подошла и коснулась руки меня, лежащего: «Изабелла», повторила она свое имя. Конечно я сказал, что очень приятно. А что еще мне оставалось сказать.
«Мы поедем далеко», – сказала она. – «В Израиль. На святую землю. Завтра. Там вас ждет комфорт и развлечения».
Я сказал: «Не поеду ни в какой Израиль. Мне там нечего делать. И надсмотрщики мне не нужны, не в обиде вам, миледи, будь сказано».
«От вас мне не обидно», съязвила она. Голос у нее был привыкшим командовать. «Эсэсовка», окрестил я ее для себя.
«Опять не то», возмутился Тригер. И запустил в меня черной звездочкой. Мне ударило в правый глаз. Я решил, что в этот глаз просто что-то попало, но мой мозг возмутился и проорал внутри меня: «Подонок». На что Тригер послал мне в ответ: «Никуда не денешься. Сопротивление безнадежно. Пока прощаю. Отдыхай». Вслух он сказал: «Летите завтра с утра с Изабеллой. Сегодня свободен».
* * *
Мы двигались вверх по сектору А нью-йоркского аэропорта. Вчерашний гнев прошел. Я понял, что попал в серьезную и длинную историю. Страха не было. Было подчинение безнадежности. Я еще не знал чего мне бояться. Если меня убьют, то не сейчас. Может какое-нибудь чудо успеет меня спасти. Надо внимательно следить за происходящим. В неизвестности где-то может оказаться лазейка.