Мы сошли с ума. И навсегда.
Как я благодарен нашему Бате. Он как-то раз собрал нас, небольшую группу вернувшихся из увольнения и сказал некое назидание. А оказалось, что сказал он нам, желторотым, да еще в прыщах, мудрые слова.
– Вот что, военлеты. У вас девушки будут. Женщины. Даже жены. – Он вздохнул почему-то. – Вот вам мой совет. Никогда не интересуйтесь их прошлой жизнью. Ни – кто. Ни – сколько. Ни – кто лучше. Вы прежде всего должны женщину свою уважать. Даже если она и сиюминутная. Она вам все сама расскажет. А ежели не расскажет, то и не надо. Значит, она вас не очень ценит. Поэтому наслаждайтесь, любите и будьте настоящими мужиками. Теперь – отбой!
Мы запомнили слова Бати на всю жизнь. И я, конечно. Тем более, радовался, что мужа нет.
Утром мне Надя рассказала про себя. Мама ее умерла давно, они живут с папой. Он – стрелочник на нашей липецкой железнодорожной станции. У нее сын, ему теперь уже три года. Если ты останешься и захочешь, я вас познакомлю.
– Как это – захочу! Как это! Конечно. Немедленно.
– Нет, не немедленно. Он в деревне у тети. Вот немного подождем да может и съездим к ним.
– Да, да, съездим. Я сейчас сбегаю к командиру, отдам ему заявление. – На ее удивленный взгляд поясняю: – В армии так принято. Хочешь жениться – пиши заявление командиру части. Он рассмотрит, что за девица, каких кровей да кто в роду у нее. И даст добро.
– Нууу, – протяжно произносит Надя, – нам точно не даст твой командир разрешения. Да и ладно. Ежели ты согласный, то и так будем жить. Если это – любовь.
– Пойми, Надя, меня никто не разлучит с тобой. И плевать. И еще. Ежели ты не против, я твоего сына усыновлю. Теперь твоя задача – родить мне дочь.
И снова бедная кровать начала испытывать такие перегрузки, что папа Надин как-то даже сказал:
– Ты бы, Федор, диван, что ли, приобрел. В качестве запасного аэродрома, как у вас там говорят.
– Да я согласен, куплю диван. Он крепче.
А документ-заявление я нашему Бате передал. Мол, так и так, хочу жениться на местной девице Надежде Журавель, пролетарского происхождения, член профсоюза.
Оказалось, Надежда в чем-то была права. Ибо Батя, который такие листочки даже и не читал, в моем случае вызвал на собеседование. Беседа была пустая: хорошо ли я подумал, знаю ли семью этих «Журавлей», известно, что у нее ребенок. А кто отец? Как в твоей семье относятся к этому браку. Как с бытом, в том смысле, где жить-то будете.