До базы оставалось несколько километрах, как в эфир ворвался голос Войтенкова.
– Долго тебя не было.
– Я уже на подходе.
– Вижу. Радары ведут тебя еще с самого русла. Твоя крейсерская скорость упала почти вдвое.
– Я же сказал, у меня пробиты баки. Температура в реакторе слишком высокая. Я не могу рисковать.
– Да, ты прав.
На секунду наступило молчание. Я еще раз проверил показание термометра и вывел всю необходимую информацию на панель.
– Ты уточнил насчет потерь?
– Да, – грустно отозвался Войтенков. – Никитин выпал из строя на неопределенное время. Еще один умер прямо на столе у врачей. Это тот, про которого я говорил еще на поле.
– Да, я помню.
– Остальные вроде как ничего, но они устали. Нужно все обговорить. Руководство Клана собирает Совет и хочет, чтобы мы присутствовали на нем.
– Зачем?
– Сложно сказать. Я знаю, что наемников обычно не посвящают во внутренние дела Кланов. Но сейчас видимо другое время и им нужно знать мнение каждого, кто воюет на их стороне.
– Сходи за меня.
– Ты уверен?
– Да.
– Хорошо, думаю, они не будут против.
Вскоре его голос пропал и на смену ему пришло радиошипение, мерзко врезавшееся в уши во время движения.
Весь оставшийся путь прошел в полной тишине. Яркие лучи прожекторов, встретившие меня у входа, скрестились, и чей-то громкий голос, вещавший откуда-то сверху, потребовал остановиться для предварительного осмотра.
На корпусе имелось несколько отметин – своего рода знаки отличия для громадных машин, по которым каждый желающий мог определить принадлежность боевого меха к Клану, его возраст, боевой опыт пилота и статус, которым тот обладал среди остальных воинов. Но сейчас, после боя, когда на корпусе все было черным-черно от сажи и осколки снарядов, а так же отметины лучевого вооружения, буквально изрезали машину вдоль и поперек, разобрать в опустившейся тьме ночи, что там было начертано оказалось почти невозможно.
– Выйди на мостик! – все еще вещал голос сверху.
Я встал с кресла, расстегнув ремни безопасности. Открыл люк и выбрался на поверхность, где сразу попал под перекрестный свет нескольких особо мощных прожекторов и сковывающего холода. Они били ярко, так ярко, что мне пришлось закрыть лицо рукой и смотреть в сторону "голоса" лишь из-подо лба, стараясь избегать света.
Прошла минута. Температура падала все ниже и стоять на месте становилось все более опасно.