Или о смерти.
Сиб-группа мало чем отличалась от многих, что давным-давно, еще на заре эпохи великих войн и легендарных сражений, ступили на пустынную планету Ут, где температура никогда не поднималась выше восемнадцати градусов по Цельсию и ветры, бушевавшие по всей ее поверхности, подхватывая песок, наждачным полотном проносились по округе, скребя и больно режа молодую, еще не успевшую огрубеть, кожу едва оперившихся подростков.
Я помнил тот день как будто это было вчера.
За спиной завопил двигатель – транспортный корабль, похожий на сгорбившегося старика и прозванного из-за своей сутулости "жуком", сложил металлические крылья, выпустив в воздух последнюю порцию отработанной энергии.
Было холодно.
Жутко.
Мы сбились в круг, как стадо овец в холодную ночь, думая, что таким образом сможем согреться все вместе, но вскоре рассыпались в стороны, гонимые налетевшем невесть откуда ветром.
Он шумел и крутился. В небе появилась воронка и дьявольские искры молний, расколов небесную твердь, расползлись вдоль чернеющих облаков причудливым узором.
Да, мы все это помнили.
Сколько нам было? Пятнадцать лет.
Я помнил свой первый шрам, полученный после удара кнутом, помнил все команды инструктора и то, как злобно он взирал на каждого из нас, будто выискивая очередную жертву для своих испытаний.
Бег, затем короткая остановка.
– Упор лежа принять!
И вся группа, как один живой организм рухнула на каменную землю, ударяясь руками об острые края разбросанных глыб.
Кровь.
Пот.
Крики о помощи.
– Отжимаясь отдыхаем!
Затем бег, опять короткая остановка.
Он был стар, если такое слово вообще было уместно для человека, счет жизненных лет которого был неизвестен нам до самого конца. Многочисленные складки на его лице., будто запечатлевшие в себе всю суровость и злость этой планеты, испещрили его физиономию. Он был настоящим воплощением страха и ненависти, которое тот испытывал ко всему живому, что прибывали на эту планету.
– Раз-два! Раз-два!
Муштра не кончалась.
Стихая ближе к вечеру, она возобновлялась с новой силой утром.
– Раз-два! Раз-два! Не вижу ваших радостных лиц!
Ни мне, ни кому бы то ни было так и не довелось узнать его имя.
– Зовите меня инструктор.
Короткое имя, звенело машинным голосом в его горле, отдаваясь от металлических стен наспех построенных бараков и наводя ужас на парней и девчонок, так близко похожих друг на друга.