– Вы… – сэр Джонатан Льюис оборвал себя в начале фраза. – Простите старика. Вы племянник что-то там видели?
– Да силуэты людей. Они ходили вокруг кустов в саду. Какие-то странные – двигались, как не живые, что ли. Каждое их движение, будто затормаживалось на долю секунды.
Пожилые англичане переглянулись.
– Это, наверное, садовники. – Сказал инспектор и взял стакан со скотчем с подноса Аннет.
Прислуга поставила графин скотча с двумя наполненными стаканами на стол и исчезла, с подносом за дверью.
– Да. – Подтвердил сэр Джонатан Льюис. – Это индусы – они раз в неделю приходят ко мне убирать в саду и стричь кусты. Они видимо не все легально здесь живут, вот и приходят вечером, да в туман. Они бояться нашего Алекса, хотя тот обещал их не трогать.
– Ладно, пусть будут индусы, – сказал про себя Джеймс. – Так, что вы недоговариваете, инспектор. – И взяв бокал со стола, сделал маленький глоток скотча.
Лицо Джеймса было напряженно. Он пристально, с прищуром, смотрел на Алекса Ламберта.
– Ладно, ладно. – Отмахнулся инспектор. – Обычная процедура. Через два дня вас ждут в военной комиссии, сэр Джеймс Льюис Шарп. Вам придется ответить на некоторые вопросы.
– В жизнь самого мистера Шарпа-младшего, сэр Шарп меня посвятил…
– Дядя Джо. – Поправил Джеймса, сэр Джонатан Льюис Шарп.
– Простите, дядюшка. О чем это я? Ах, да! …но там могут появиться вопросы о моей службе, тем более на территории России. Что мне отвечать в этом случае?
Лицо инспектора расплылось в улыбке, он подошел к Джеймсу, тот налил инспектору в стакан скотча, и Алекс Ламберт буквально рухнул в кресло напротив Шарпа-младшего.
– Они не могут появиться – они будут. – Инспектор начал рассказ об амнезии Джеймса Льюиса Шарпа…
– …Я очнулся в доме пожилого бородатого мужчины, на Урале. Его звали Семен. Он вытащил меня из реки. Моя голова была разбита, эта рана, скорее всего, повлияла на мою память. Практически я ничего не помнил – ни откуда я, ни даже своего имени. – Рассказывал Джеймс военной комиссии о своем чудесном спасении в глубинках советской России.
Сэр Шарп-младший стоял за трибуной. Напротив него сидело пять военных мужей трое в форме и двое по бокам в серых строгих костюмах, но по выправке и лицу, было не сложно определить, что и эти двое тоже имеют очень близкое отношение к военной службе.