Насытившись бутербродами и двумя стаканами компота, я обнаружил в сахарнице (по форме походила), между кувшинами, чищенные ядра грецких орехов. Взяв горсть орехов, я пошёл открывать неизведанные помещения за последней дверью в трапезной. Открыв дверь, я попал в кабинет английского лойера (так я себе его представлял). Квадратная комната, по стенам которой от пола до потолка заставленные книжные полки, ближе к окну большой, массивный стол, у окна кресло, в котором можно жить человеку любой комплекции. И всё это обрамлялось окном, задрапированным тяжёлыми тёмно-красными шторами.
Обходя по периметру кабинет, я касался рукой корешков дорогих изданий книг (натуральная кожа с золотым тиснением).
– Хорошую коллекцию собрал дизайнер интерьера, – сказал я «отсматривая» надписи на книжных корешках, знакомые, а чаще не знакомые для меня. Я видел систему и порядок с которой каждая книга занимала своё место. – А тебя я знаю, – я подошёл и снял с полки «Сказки о силе» Карлоса Кастанеды, начал листать книгу. – А заказавший эти книги человек был шутником и транжирой.
Книга была издана под старинный стиль, когда смежные страницы не разрезались в типографии, а для того чтобы прочесть книгу нужно было ножом бля бумаги (который лежал на столе) разделять каждую пару страниц. Усмехнувшись, мысли, что в этом кабинете не брали в руки ни одной книги с полок, я поискал глазами книгу о Жане-Батисте. Книга оказалась на противоположной стороне кабинета и также была девственно цела.
– Ты не прав, Патрик, – сказал я автору книги в моих руках, – таким образом нельзя собрать «запах» любви и красоты, только ужас и смерть можно снять с мёртвой, убитой девушки.
– Я лучше. – Похвалил я сам себя, ставя книгу на место. – Хоть я и не знаю, зачем мне эта коллекция сексуальной энергии разных спектров и оттенков.
Сев в кресло, я ощутил, как оно обняло моё тело своей нежной телячьей кожей. Придвинув кресло ближе к столу, я развернул перед собой салфетки с апельсиновыми зёрнами. Достал из тряпичного мешка футляры, похожие на пенал для дорогой ручки, но с углублениями для каждого апельсинового зёрнышка и двумя отсеками для увлажнения. Соприкосновение зёрен между собой могло выбить из них янтарь, как и сильная сухость воздуха внутри футляра (при хранении).
Закрыв глаза, я настроился, представил место, в котором нахожусь и позвал: – Балу.