– Кто принимает?
– Муханов! Но он сейчас шьет больного, выйдет и всем карты подпишет!
Пьяные с различными травмами послушно разделись. Видимо, уже бывали в спецтравме.
Милиционер упаковал вещи и быстро и ловко раздел одного пьяного, который сам не мог ничего сделать.
– Доктор! Вы своего разбудите! – посоветовал он, утаскивая пьяного уже в одних трусах за ноги в палату.
– Правильно тащит, – сказал один из скоропомощников. – Если б за руку тащил, трусы бы слетели, а так только до подмышек задрались!
– Специалист! – согласился второй. – А у вас что? Кома?
– Никакая не кома! Обычный спящий! Выспится и проснется.
– Надо разбудить, пока Муханов не пришел. – Скоропомощники-добровольцы приступили к спящему.
– Его перышком милиционер будил – не помогло!
Скоропомощники передернулись.
– Вот садюга! Гестаповец. Разве можно перышком?!
– Это нарушение гаагской конвенции! Лучше бы он раскаленный шампур взял! Не так жестоко. И ожоговое тут есть опять же.
Один принялся крутить нос спящему. Тот не реагировал.
Второй стащил шапку с головы спящего и, вылив в нее немного нашатыря из флакончика из-под глазных капель, положил шапку пьяному на лицо.
– «Красная шапочка». Если задергается – значит, не спит, а притворяется.
Спящий не шевелился.
Врач «Скорой помощи» беспокойно заерзал за столом.
– Вы своих пациентов мучайте, а то мне этого реально в реанимацию везти придется!
Медики отодвинулись от каталки со спящим. Один сдернул шапку с лица спящего и стал рассматривать его. С уголка глаза того стекла скупая мужская слеза.
– Не взяла «Красная шапочка»! Может быть, ему четыре куба кордиамина в вену загнать? Прочихается и проснется!
– Поздно, – возразил врач «Скорой». – Если Муханов узнает, точно в реанимацию пошлет. Надо было еще в машине, да я не сообразил. Сейчас поздно.
В приемное вошел полуголый мужчина, на котором не было ничего, кроме треников и тапочек-шлепанцев. Во лбу мужчины торчал огромный нож из тех, какими на овощной базе рубят пополам капусту и вырезают кочерыжку. Нож располагался точно вертикально, так что ручка висела перед самым носом мужчины, отчего бедолага смотрел на всех то одним глазом, то другим, а лезвие было устремлено точно вверх. Лицо и грудь мужчины были залиты уже засохшей и частично размазанной кровью.
Все, кто находился в приемном, замолчали и уставились на вошедшего. Следом за чудным дядькой вошел парень в черной шинели с нашивкой «СМП» и шапке с такой же кокардой.